Так не должно быть. Мы враги, волею богов оказавшиеся связанными. Но это временно. Когда моя кровь исцелится, Рроак вернет меня на перевал и тем самым исполнит принесенную клятву. И часть меня та, для которой долг охотницы превыше всего, требует убить его в момент прощания. Но уже сейчас я знаю, что не смогу.
Он спас меня. Дважды. И пусть за этим кроется личный интерес, именно рядом с Рроаком я вновь почувствовала себя нужной.
В Ордене нас не выделяют. Нет Кинары или Айкира есть лишь охотники. Как говорят отцы, это дает нам чувство причастности, цельности. Напоминает, что все мы камни в фундаменте защитной стены вокруг Равьенской империи.
Рроак же заставил меня почувствовать себя особенной. Той, кому драконы решились открыть свои тайны. И единственное, чего я теперь боюсь, что все это окажется насмешкой. Хитрым ходом, чтобы усыпить мое внимание и заманить в ловушку.
Нет, я улыбнулась, ничего не случилось. Просто непривычно.
Рроак понимающе улыбнулся. На секунду задумался и протянул руку.
Нет, я улыбнулась, ничего не случилось. Просто непривычно.
Рроак понимающе улыбнулся. На секунду задумался и протянул руку.
Составишь мне компанию за бокалом аррахи? Напитком драконов, пояснил он, поймав мой растерянный взгляд.
Колебалась я недолго. Вложила пальцы в широкую ладонь и позволила Рроаку увести меня вниз.
Мы разместились в креслах у зажженного камина. Рроак наполнил два невысоких фужера желтоватой жидкостью с ощутимым пряно-хвойным ароматом. Протянул мне один. Я с благодарностью приняла фужер и, дождавшись одобряющего кивка Рроака, пригубила напиток. Закашлялась.
Осторожнее. Рроак тихо рассмеялся. Аррахи крепкая.
Я заметила.
По горлу будто пронеслась огненная волна. Но, схлынув, она оставила после себя ощущение свежести и легкие покалывания на языке. Поддаваясь шальной мысли, я осторожно провела кончиком языка по нижней губе. Теперь невидимые иголки принялись вытанцовывать и на ней. Я улыбнулась. Посмотрела на Рроака и замерла, заметив, как изменился его взгляд стал темнее, внимательнее. Крылья тонкого носа затрепетали, будто дракон принюхивался.
Осторожнее, повторил он.
Рык в низком голосе прозвучал едва слышно, как первые раскаты грома вдалеке. Будто передразнивая, треск поленьев в камине стал громче.
Я кивнула, не сводя взгляда с Рроака. В груди почему-то стало горячо. Наверное, это все аррахи
Некоторое время мы молчали. Оба словно не хотели нарушать тишину, опутавшую нас коконом. Уютным и колючим одновременно. Невозможное ощущение, дразнящее, провоцирующее. Но мы оба держались только неотрывно смотрели друг на друга, будто опасаясь упустить из вида малейшую деталь.
Ты доверяешь мне?
В первую секунду я даже не поняла, кто это сказал. Потом с удивлением узнала свой голос.
Не больше, чем ты мне, охотница.
Охотница. Не Кинара.
По языку протянулась горечь. Я прищурилась и пригубила аррахи, стараясь перебить привкус. Снова закашлялась.
А убить бы мог?
Взгляд Рроака полыхнул алым.
Если пришлось бы? Да. Это мой народ, и я поклялся его защищать. Но и ты, охотница, могла бы убить меня. Точнее, жесткие губы дрогнули в усмешке, попытаться это сделать.
Я снова ощутила горечь. Вот только уже не на языке, а под сердцем. Криво улыбнулась, пытаясь казаться невозмутимой, и отвернулась к огню.
И на что я надеялась? Что между Берготтом и мной он выберет меня? Чужачку? Охотницу? Какая наивность! Какие бы цели Рроак ни преследовал, я лишь инструмент их достижения. Я не особенная. Все еще обычный камень, который, вырвав из основания одной стены, пытаются уложить в другую. Если Берготт откроет память, Рроак не поверит в мою невиновность.
Горечь стала ощутимее. Я прижала к груди кулак, с силой потерла. Повернулась к Рроаку, собираясь узнать, как долго мне придется пробыть в Северных Гнездах, но слова вдруг застряли в горле.
Взгляд Рроака снова изменился. Стал голодным? Не знаю. Раньше никто не смотрел на меня так. Воздух вдруг показался горячим. Я задышала чаще.
Что?
Твои косы, даже голос дракона зазвучал иначе: ниже, но без рыка, а будто бархатно. В свете огня они выглядят как горящие факелы.
Против воли я смутилась. В ушах зазвучали голоса Гррахары и Берготта.
Пламенноволосая, повторила за ними.
Думала, это просто слово. Красивое описание, выбранное драконами. Но Рроак весь подобрался и подался вперед.
Кто тебя так назвал?
Гррахара.
И все?
И все.
Говорить о Берготте не хотелось. Я опасалась, что Рроак отправится к нему и увидит его воспоминания. А я не готова. Не сейчас.
Рроак кивнул, не отрывая от меня взгляда. Медленно выпрямился, откинулся на мягкую спинку кресла. Еще секунды две над чем-то размышлял и залпом выпил остатки аррахи.
Я же, напротив, отставила фужер с напитком.
Это не просто слово? Оно особенное?
Ты даже не представляешь насколько.
Рроак не спешил продолжать разговор. Он видел мой интерес, подмечал напряженную позу, но молчал. Будто пытался что-то для себя решить.
Наконец, спустя минуты три, он заговорил:
Цвет всегда был важен для драконов. По нему мы определяем уровень силы, близость дракона к огню и Первопредку. У каждого из нас два имени. Первое дается при рождении. Второе после первого оборота, когда проявляется зверь.