Медиапамять вбирает в себя не только то, что в исторической памяти трактовалось как надежное, достоверное, важное. Она чувствительна к маргинальному во всех смыслах, подчиняясь интересам и потребностям своих создателей, погруженных в сверхнасыщенную поверхностную смысловую среду.
Долгая медиапамять
Тем не менее, вклад медиапамяти в процессы запоминания не стоит недооценивать. Интернет не только обеспечивает работу «короткой» памяти культуры, избавляя людей от необходимости держать в памяти разного рода информацию. В нем успешно развиваются и ареалы хранения «долгой» памяти, в которых открыт широкий доступ к библиотекам и архивам. В качестве примера приведем сайт archive.org, «Архив Интернета», собирающий копии веб-страниц, графические материалы, видео- и аудиозаписи и программное обеспечение для сохранения культурно-исторических ценностей цивилизации в эпоху интернет-технологий, создания и поддержки электронной библиотеки. На март 2019 года его размер составлял 45 петабайт. Институализация ареалов долгой памяти в интернете осуществляется и силами научного сообщества, адаптирующего интернет-пространство под нужды хранения, репрезентации и оценки результатов научных исследования рост востребованности библиографических и реферативных баз данных для отслеживания цитируемости научных статей в особых комментариях не нуждается. Постепенное наступление (электронного) государства на дикое поле частной жизни у всех на виду «старого интернета» расширяет долгую медиапамять. Сегодня ее доля активно растет за счет инфраструктуры информационного общества, требующей качественных систем аутентификации для безопасного потребления коммерческих, государственных и муниципальных услуг. Социальные сети не только обеспечивают социальную коммуникацию. Они являются крупнейшими персональными медиаархивами, делая возможным массовое распространение документированной идентичности, когда память о себе и мифы о себе становятся ресурсом, бременем и ответственностью. Вероятно, историки будущего будут изучать современное нам общество по интернет-источникам, в первую очередь. Медиапамять перестает быть короткой.
Способность интернета выступать в качестве института/ресурса долгой памяти в последние годы привлекает внимание гуманитарной науки. Так, Д.А. Аникин и А.Ю. Бубнов трактуют интернет как медиатор памяти, трансформирующий виртуальными стратегиями коммуникации распространение коллективной исторической памяти [Аникин, Бубнов]. Сходную позицию демонстрирует А.В. Пестова, рассматривающая интернет как «архив» культурной памяти [Пестова]. Эпифеномены интернета как инструменты памяти изучались, например, А.В. Шуталевой и Е.А. Путиловой, анализировавшими роль интернет-мемов в трансляции социальной памяти [Шуталева, Путилова], а также Л.В. Зиминой, на основе сравнения книгопечатания и электронного издательского дела определившей гипертекстовые технологии в качестве идеальной модели культурной памяти [Зимина]. Отметим, что проникновение цифровых технологий во все сферы повседневности не может оставить в стороне практики памяти. Интернет впитал и дал новую жизнь всем литературным жанрам, связанным с памятью, от дневников (и здесь необходимо вспомнить феномен блогосферы, в которой частный дневник гибридизирован со СМИ) до мемуаров, вызвал к жизни многопользовательские компьютерные игры на историческую тематику, открыл архивы, позволил «реанимировать» присутствие исторических личностей через фейковые тематические аккаунты социальных сетей. Как показывает Е.Н. Шапинская, в цифровом (пост)историческом пространстве соседствуют самые разные виды репрезентаций исторического прошлого, от академического дискурса до чисто игровых форм [Шапинская]. Анализ медиатизации мемуарных свидетельств в блогах и социальных сетях позволил М.А. Агеевой отнести к мемориальным и ностальгическим ресурсам Рунета не только тематические исторические сайты и аудиторные академические проекты, но и все виды социальных сетей, поскольку их целью является актуализация старых связей, поиск и объединение людей, имеющих, в том числе, и общее прошлое [Агеева, с. 69]. Автобиографические, коммеморативные, мемориальные и мемуарные медиатексты являются неотъемлемым элементом медипространства, выступая каркасом пользовательской самопрезентации, наррации и сторителлинга. Все эти материалы интерактивны и коннективны, они встроены в социальную коммуникацию и включены в принципиально не завершаемый полилог. Его содержание избыточно, конфликтно и комплементарно одновременно. С одной стороны, классические стратегии рациональной работы с информацией проблематичны в сверхнасыщенной среде, где информационный мусор трудно отделить от качественного знания, и где субъект чаще ориентируется на эмоционально-эстетические критерии. С другой стороны, полицентричность образов Прошлого противостоит четким классификационным схемам. То, что сегодня воспринимается как мусор, завтра может стать надежным свидетельством ушедших дней, позволяющим реконструировать их.
Пользователи не просто играют в историю в медиасреде, поскольку общество перестает воспроизводиться в чистых офлайновых формах. Приходит время писать историю цифрового общества и создавать цифровую философию истории [Артамонов, Устьянцев]. Поэтому главной характеристикой интернета как пространства памяти является тотальная цифровизация следов Прошлого, когда сам след доступен для познания субъектом только при условии, что он объективирован в цифровой форме, и инструменты его познания опираются на цифровые медиа. Главным императивом производства памяти становится принцип «не запостил не было!», имеющий значение не только для установления онтологического статуса событий, но и для их темпорального осмысления. Учитывая, что навыки нецифрового восприятия прошлого (через печатные тексты и аналитический контакт с артефактами), как минимум, упрощаются, а медиаграмотность развивается, пределы цифровизации Прошлого представляются бэконианскими идолами рода. Опыт карантинных мер в связи с пандемией COVID-19 показал, что в условиях развитой цифровой медиасферы баланс онлайн- и офлайн-коммуникации скорее, дело случая, чем сознательный выбор человечества. Предсказанный футурологами тотальный переход на цифровую коммуникацию произошел не в результате постепенной эволюции, а как вынужденная мера перед лицом планетарной угрозы.