Рутгер подошёл к потерявшему свою личность телу и снял шапочку. В последний раз погладил бывшее когда-то Викторией существо по голове. Рутгер слишком хорошо знал эти симптомы. Не раз наблюдал их воочию. Он вынул из кейса метчик и нанёс на безвольную ладонь третью линию. Красного цвета. Потом достал из другого отделения автоматический шприц и сделал укол, забирая образцы тканей, и со своего браслета вызвал полицию. А затем набрал и единый номер психиатрической помощи.
Он нередко набирал этот номер, он помнил его наизусть.
Пустыня приняла маленький ровер точно так же, как и два дня назад. Быстро сделала его своей частью, украла его истинный цвет тёмно-синий и дала ему свой. Она разрешила ему пройти сквозь себя, чтобы дать изучить себя изнутри в малейших деталях, все свои изъяны, свою глубину, свои достоинства. Так иногда поступают влюблённые женщины Она весь путь была ласкова с ним, нежно гладила его лучами высоко стоящего, но на удивление нежаркого сегодня солнца, прикосновениями лёгкого ветерка.
Но пустыня не захотела отпускать машину. Рутгер осознал это очень чётко, когда ровер сам, по своей воле, остановился на краю плоскогорья. Внизу, в долине, в без малого тридцати километрах от него, высился город. Метрополия. Столица территории в десятки тысяч квадратных километров, двадцать три этажа невиданной роскоши и такой же нищеты. Мир, остро нуждавшийся в новых людях. Мир, населённый новыми, особыми людьми. Людьми, снаружи которых плоть, а внутри спрятан металл. И Петерсон почти не ошибался в своей догадке, он просто не знал всей правды.
На дисплее ярко-красным горели три пиктограммы. Три, а не две.
Он попытался вызвать аварийную службу, но не получил ответа. Передатчик ровера не работал. По экрану бежали лишь строки с описанием проблемы, но вряд ли Рутгер смог бы что-то исправить.
Посмотрел на свой браслет. Режим работы вне сети. Что ж, столь слабое устройство и не предназначено для работы далеко от города. Зря он столь поздно начал сегодня путь Надо было подождать до утра
Он вспомнил, как посмотрел на него мастер, передававший ему счёт за настройку двигателя, и горько усмехнулся. Бросил взгляд на лежащий на соседнем сиденье опечатанный кейс, внутри которого, в специальном гнезде, прятался контейнер с образцом чужой плоти. И два квантовых накопителя.
Что ж, Виктория будет жить. Две новых Виктории будут жить. Ничем не хуже старой.
И тогда Рутгер вышел из машины и повернулся к наполовину ушедшему за горизонт солнцу. Красному солнцу.
Скоро пустыня подаст свой голос. Очень скоро.
Юлия Рыженкова. Читальный клуб
Говорившему было неловко. Он прятал глаза и отворачивался несмотря на то, что отлично знал Дэна, как и все прочие в этом читальном клубе.
Уважаемый мистер Мрост, поверьте, мы очень, очень уважаем вас. И как человека, и как писателя. Но, к сожалению стать автором «Боевого дракона» вы не сможете. Ваша кандидатура не прошла. Не добрала процентов. Пятьдесят два голоса, это около четверти; даже для дальнейшего обсуждения требуется половина, а чтобы писателя утвердили три четверти. Мне очень жаль. Очень жаль.
Дэн попытался поймать взгляд Рика, но тот принялся с преувеличенным вниманием разглядывать дубовую столешницу, хранившую чернильные следы заседаний и пару едва различимых кружков от чашки.
Мы вас Рик споткнулся, чувствуя, как не вяжутся привычные приятельские интонации с таким официальным обращением. Прочистил горло, начал снова:
Уважаемый мистер Мрост, при всем уважении к вам, мы, руководство клуба, не можем принять к рассмотрению вашу заявку на участие в конкурсе авторов, пишущих для «Боевого дракона»
Но вы же меня не читали! Может быть, я пришлю свои книги, и потом соберёмся ещё раз на обсуждение? схватился Дэн за последнюю соломинку.
Сожалею. Это предложение тоже не набрало нужного количества голосов. Рик положил руку ему на плечо, и писатель почувствовал, какая она твёрдая.
Но вы же меня не читали! Может быть, я пришлю свои книги, и потом соберёмся ещё раз на обсуждение? схватился Дэн за последнюю соломинку.
Сожалею. Это предложение тоже не набрало нужного количества голосов. Рик положил руку ему на плечо, и писатель почувствовал, какая она твёрдая.
Ему отказало три читальных клуба, прежде чем он решился позвонить Виктору. Автоответчик в виде большого голографического бирюзового кристалла ответил, что Бронебойного нет дома, но вы можете оставить ему сообщение. Дэн смотрел, как внутри кристалла скачут кони, рубятся рыцари, летит дракон, и думал, что вкус у брата определённо есть. Это вам не банальная до пошлости блондинка с четвёртым размером груди, облачённая в красный латекс, именно эту опцию в качестве автоответчика ставят себе большинство холостяков.
Писатель решил, что всё равно поедет к брату: или сейчас, или неизвестно когда он соберётся с силами это сделать.
Подходя к его высотке из стали и стекла, Дэн традиционно задрал голову и замер. Да уж, его однокомнатная малогабаритная каморка ни в какое сравнение не шла с квартирой Виктора на сорок втором этаже. И хотя ему не нравилась сталь, он предпочёл бы тёплое дерево, писатель всегда отдавал должное таланту архитектора. Ну и деньгам Виктора, которые он тоже воспринимал скорее как искусство. Не может же человек в здравом уме предположить, что возможно заработать такую прорву! Уж точно не на книгах.