— Дайана? Так, значит… — Лукас расхохотался. — Ну и чертовка же ты, Шейла.
— Прости, — смущенно произнесла она.
— С тобой не соскучишься. Именно о такой жене я всегда и мечтал.
Шейла помрачнела.
— Ты снова подгоняешь меня под заранее установленные рамки?
— Милая, о чем ты? Разве ты еще не поняла, что вся моя теория — маска, за которой я пытался скрыть свои истинные чувства? Нет никакой программы и никаких пунктов! Мне всегда нужна была только ты. Такая, какая ты есть. Веселая, немножко сумасшедшая, добрая и нежная.
— Представляю, как ты был удивлен, когда столкнулся с другой Шейлой Райт: сварливой, неласковой, грубой и неряшливой!
— Ну я ведь всегда знал, что ты немножко сумасшедшая. Как, впрочем, и я. Мы прекрасно дополняем друг друга. Только представь, что достанется нашим детям по наследству.
Шейла улыбнулась, представив своего трехлетнего сына, посыпающего других ребятишек песком, или крохотную дочурку, раскидывающую во все стороны конфеты, которыми ее угостили.
— Ты подумала о том же, о чем и я? — поинтересовался Лукас, с любопытством наблюдавший за мимикой Шейлы.
— Ох, Лукас, неужели это правда? Ты рядом со мной?
— Да. Если ты еще сомневаешься… — Лукас поцеловал ее в губы. — Ну? Я достаточно реален?
— Не уверена. Дай-ка еще раз попробую. — Шейла прижалась губами к его губам.
— Может быть… мм… нам вернуться к тебе? — предложил Лукас. — Или ты все еще не отказалась от намерения не подпускать меня к себе до свадьбы?
Шейла улыбнулась.
— Глупый! Если б ты знал, как сводил меня с ума одним своим присутствием рядом. Особенно… ночью, когда спал в соседней комнате. Иногда я приоткрывала дверь и смотрела на тебя, спящего. Знаешь, во сне ты скидывал с себя простыню и тогда… Боже, я еле совладала со своими желаниями. А те несколько поцелуев…
— Я знал, что не ошибался. Я ведь чувствовал, что твое тело жаждало отдаться мне. Однако ты была так неприступна. Я терялся, не знал, как понимать тебя. Ты говорила одно, а твои глаза, руки и губы — совершенно другое. Конечно, я мог бы проявить настойчивость и даже силу… но я боялся потерять тебя, твое доверие. Теперь я понимаю, что зря медлил и робел.
— Тогда почему же мы медлим сейчас? Надеюсь, ты еще не успел разобрать вещи? Бери скорее свои чемоданы и поехали домой.
— Домой?
— Да, потому что теперь это наш дом. По крайней мере, до тех пор, пока мы не переберемся в Новый Орлеан. Правда… знаешь, у меня теперь почти не будет свободного времени, — словно извиняясь, сказала Шейла. — Некоторое время мне придется переезжать с одного места на другое.
Ах да! Я ведь еще не успел тебя поздравить с успехом. Видела бы ты гордость, светившуюся в глазах твоего отца, когда он развернул утреннюю газету!
Шейла улыбнулась.
— Да, папа такой сентиментальный и чувствительный… Надеюсь, он не уронил скупую мужскую слезу?
— Кстати, ты отлично получилась на фотографии. Наверняка теперь у тебя появится толпа поклонников. Мне нелегко придется. Да и по улице теперь с тобой спокойно не пройдешь: тебя будут окружать и требовать автографы. Я ведь тебя не отобью один.
Шейла рассмеялась.
— Лукас, не преувеличивай. Я не сделала ничего особенного, чтобы стать знаменитостью.
— Нет, это ты не скромничай. Ты проделала огромную работу.
— Без твоих денег у меня бы ничего не получилось, — напомнила Шейла.
Лукас пожал плечами.
— Я рад, что смог тебе помочь. Надеюсь, мне это зачтется на небесах.
— Не строй из себя скептика, дорогой. Я ведь знаю, что в душе ты романтик и добряк.
Лукас наклонился и заговорщически прошептал ей на ухо:
— Только никому не говори об этом. Особенно моим конкурентам. Банкирам не подобает быть отзывчивыми и милосердными.
Шейла снова рассмеялась и чмокнула Лукаса в нос.
— Ладно, собирайся скорее.