Проверка документов сварливо буркнул Лелюш, забрав паспорта. Встаньте к стене
Парень нехотя повиновался.
В домик ввалились остальные бойцы и сразу же взяли на прицел японцев.
Вы все арестованы. Встаньте лицом к стене, руки за спину. Живо
Мы будем жаловаться японскому консулу!.. злобно зашипел Хайку Мацуи, оглядываясь назад. Это произвол
И в этот момент мы с ним встретились взглядами.
У меня немедленно всплыла в памяти миловидная дама с зонтиком, проходящая мимо, когда я садился в машину в день покушения. Черт да это же он
Японец тоже меня узнал. Из рукава кимоно в руку выскользнул узкий стилет, но залитая свинцом деревянная дубинка уже взмыла в воздух и с глухим стуком клюнула азиата в висок.
Бей!
Никого уговаривать не пришлось, заработали дубинки, а когда глухие стуки и болезненные вскрики затихли, на полу застыло восемь неподвижных окровавленных тел.
Люк злобно матерился, зажимая ладонью лицо.
Что с тобой?
Дерьмо Дюбо убрал руку, показывая кровоточащую рваную рану на скуле. Эта Он пнул тело одной из японок. Что-то из волос вытащила
Этим? Я присел и поднял с пола трехгранную заколку с замысловатым наконечником. Сам виноват. Но можешь трахнуть ее по-быстрому, пока еще живая.
Пусть эту паршивую тварь крысы трахают Люк пренебрежительно фыркнул.
Товар отличный, зря. Но как хочешь. Я пожал плечами. Тащите канистры, косоглазым связать руки и ноги. И закидайте их хламом.
Может, добить? быстро поинтересовался Лелюш, но после моего взгляда сам зашипел на бойцов: Шевелитесь, придурки, живо, живо
В нос ударил едкий смрад, помещение быстро залили бензином, а двери подперли снаружи.
В сторону Я протянул Гастону палку с намотанной на конце паклей.
Лелюш быстро чиркнул спичкой, пакля мгновенно вспыхнула бесцветным пламенем.
Я сжал зубы, закинул палку в форточку. Со звоном посыпались стекла, из окон выплеснулись длинные чадные языки огня. В воздух рванул пронзительный нечеловеческий визг.
Но я уже ничего не видел и не слышал, потому что перед глазами стояла обугленная маленькая фигурка бабушки Неонилы, застывшая, словно в пантомиме, среди сгоревшего овинника. И страшное синее лицо повесившейся Насти Исказившееся в немом крике лицо распятого дяди Яцека Пустые глазницы заживо освежеванной тети Стаси
И лица тысяч невинных людей, убитых японцами на Сахалине
Кэп
Я очнулся и посмотрел на Лелюша.
Кэп, вы в порядке?
Да. Расходимся. Форму уничтожьте. Я по собственному плану. Завтра загляни к Шарлю, заберешь премию. До конца недели свободны.
И не оглядываясь пошел по улице. Ночь еще не закончилась
Через час я уже был возле отеля «Гранд Палас Люкс». Рядом с входом, оформленным в роскошном стиле помпадур, скучали швейцары и лакеи в красных курточках. Я немного поглазел на них со стороны и прогулялся к другому концу площади, шмыгнул во двор жилого дома, огляделся и принялся взбираться по пожарной лестнице на крышу. А спустя несколько минут через открытое окошко влез в чердачное помещение.
Жили у бабуси два веселых гуся пропел я себе под нос, осмотрелся и выудил из-за ящика завернутую в тряпку винтовку.
Развернул ее и принялся навинчивать на ствол черный цилиндр глушителя.
Сам ничего не изобретал ввиду очень скромных познаний в этом деле. Все уже изобретено до нас. Патентованный винтовочный глушитель системы Максима. Но не того знаменитого дядюшки Хайрема, а его сына Хайрема Перси. Вполне современного вида, прост как топор и, главное, работает. Винтовка винчестер армейской модели тысяча восемьсот восемьдесят пятого года под патрон 3040 Krag. Прицельные механические, оптика мне даром не нужна на таком расстоянии. Тут всего-то сто пятьдесят метров.
Собрав оружие, втолкнул в казенник обойму и поставил винтовку рядом. Теперь только ждать. Изначально я задумывал более эффектную акцию, но ввиду ограниченности времени придется обойтись упрощенным вариантом. В любом случае итог будет один. Хотя жалко смерть от пули в лоб и на колу, к примеру, несколько разные вещи.
После художеств на Сахалине я даже начал опасаться, что стал маньяком. В Средневековье всякое случалось, но, как ни крути, крайней жестокостью, особенно по сравнению с некоторыми персонажами того времени, я не отличался. А на острове как с катушек слетел. Но потом нашел этому объяснение. Все банально, я просто перестал видеть в японцах людей. Они заслужили такого штабс-ротмистра Любича. И прошедшее время никак не изменило меня. Я дико ненавижу эту нацию. Да, знаю, я не прав, но ничего с собой сделать не могу. И не хочу.
Время пролетело незаметно, я словно впал в летаргию. Но очнулся точно в нужное время. На входе в отель засуетилась обслуга. Подтянулось несколько полицейских и военных, подогнали три машины.
Затвор с лязгом вогнал патрон в патронник.
Швейцар распахнул дверь, и из отеля вышло несколько японцев в военной парадной форме, в попугайских треуголках, с аксельбантами и саблями.
Палец выбрал свободный ход спускового крючка. Винтовка несильно дернулась, а уже через мгновение маленький сухенький старичок, раскинув руки в стороны, опрокинулся навзничь.
Лязг затвора, короткий свистящий треск второй японец схватился за бок, споткнулся и кубарем покатился по лестнице.