Даже так
За темных неохотно идут слишком много у них особых прав.
Тихо звякнула ложечка, коснувшись фарфорового бока.
Папенька говорит, что они априори нестабильны. Сила хаотична, а их методы воспитания и нормальный человек с ума сойдет, если все время в мертвечине копаться будет. Эти же главное, что у них сложно понять, когда специфика личности начинает переходить в безумие. Папенька когда-то, когда еще служил при дворе, ратовал, чтобы всех темных обязали проходить комиссию хотя бы раз в год. Но не поддержали, да Так вот, старый граф Белов еще до войны числился в советниках его императорского величества. А как она случилась, так и пошел воевать, и хорошо так воевал, настолько хорошо, что его Полярной звездой наградили, а сами понимаете
Полярную звезду вручают редко. За пролитую кровь. За кажется, спасение жизни его императорского величества или же кого-то из высочайшего семейства
Тогда даже слухи пошли, что вот-вот обручение с великой княжной состоится не самого графа, а сына его, который тогда только-только на свет появился. Но не вышло
Почему?
Откуда мне знать? удивилась Татьяна. Я тебе говорю, что от папеньки услышала и то, половину он не мне, а матушке рассказывал.
А ты?
А я не виновата, что он на своих фабриках орать привык. И окна не закрывает. Там не только я, там полдома слышали. Так что увидите, к вечеру весь город знать будет.
Анне стало жаль Белова.
Девушка права в том, что сплетни по городу разносятся во мгновение ока. И преображаются, обрастают самыми удивительными подробностями. А стало быть
С маменькой они знатно поругались. Она ж все носится с мыслью меня пристроить поудачней, а Беловы, как ни крути, род известный. И Звезда никуда не делась, и перспективы у него отличные
Будь у него отличные перспективы, встряла Ольга, торчал бы он в этом захолустье.
Это из-за школы, задумчиво произнесла Светлана. Отец злится. Ему ж письмо пришло, приказ от Калевого, чтобы отдал старое училище. А он уже почти сговорился его продать под мыловарни. Всего-то оставалось, что заключение выдать, что здания к использованию непригодны
И передать их с городского баланса в заботливые руки купца, само собой, не бесплатно. Городская казна, надо полагать, увидела бы в лучшем случае треть суммы.
А тут эта бумага он долго плевался. Пришлось задаток возвращать. Правда, он думал, что будет очередной сиротский приют, а не это
За соседним столиком стало вдруг тихо. Анна даже задержала дыхание.
И что он собирается делать?
Пока письма строчит, только сдается, без толку, здание-то формально не городская собственность даже. Если бы успел перевести на баланс, тогда да, в аренде можно было бы отказать, сослаться на что-нибудь, но теперь Таржицкая вздохнула. И ведь не бросит он в это дело вложился, в долги влез, если сейчас ничего не выйдет, то, боюсь, мне о Петергофе только и останется, что мечтать.
Ты не говорила
А думаешь, твой папенька в сторонке стоял? Там же, где и мой в доле. Одна надежда, что Соболевская своих денег пожалеет. Она с великой княжной дружна, если отпишется, то, может, та на Калевого надавит, чтобы эту кодлу отсюда убрать
Анна облизала холодную ложечку, подумав, что в целом день удался. А написать написать несложно. Павел еще не уехал, и если она попросит конечно, Никанору доложат, не без того, но
Надо же, до чего у вас тут сказала Ольга. А мне-то представлялось, что захолустье страшное а тут такие страсти
Надо же, до чего у вас тут сказала Ольга. А мне-то представлялось, что захолустье страшное а тут такие страсти
Еще и не такие, проворчала Таржицкая. Папенька уже строительство начал, вон еще с осени фундаменты заложили. Пляжи обустроил. Гжелич для театра на все лето ангажировал. Княжну Куракину пригласил, приедет через две недели погостить до бала. А тут эти
Может, обойдется?
Почему-то Анне подумалось, что нет.
Глава 15
Защитное поле зазвенело, задрожало, предупреждая о попытке взлома, а заодно уж развеивая остатки муторного сна, в котором он, Глеб, вновь бродил по дому.
Парадная лестница. Красный ковер. Красное на красном не видать, но запах крови стоит острый, терпкий. А вот на белых стенах пятна заметны. Яркие, что маки по весне.
Корзинка с рукоделием перевернулась, и клубок откатился к самым дверям, протянув красную нить-дорожку через всю комнату.
Поле злилось, и Глеб заставил себя отрешиться от сна. Просто сна.
Наяву тогда все было иначе. Да и прибыл он спустя неделю, когда дом уже и прибрать успели, насколько, конечно, смогли.
Он натянул рубашку, кое-как застегнул, почувствовал, что ткань прилипла к плечам, и, стало быть, снова печать закровила. Вот же, пусть и наносили их, когда Глеб пребывал в беспамятстве, но легче не стало. Отсроченная боль настигала, напоминала, что у всего есть своя цена.
Он спустился. Подумал, что стоит заглянуть в подвал, сменить Земляного, который здесь и гадать нечего спать устроился на полу. А потом будет сипеть, ворчать и ругаться, что горло застудил. Как мальчишка
Он добрался до двери, попутно заглянув в залу, где нынче обустроились мальчишки. Спят. Измотались, да и заклинание, может, не слишком этично использовать, зато и выспятся, и не вляпаются никуда.