Конечно, школы пока нет, но к сентябрю появится, меж тем продолжил Глеб. Мы уже занялись реконструкцией. Учеников немного, но, надеюсь, со временем станет больше.
Глеб крутил в руках коробку с клубнями веретеницы, будто не находил в себе сил расстаться с ними. Впрочем, пусть забирает. Все одно через месяц надо нынешнюю популяцию рассаживать, а разрастаться ей некуда, вот и придется часть клубней убрать на хранение.
Мальчики, сами понимаете, специфические. Но обидеть вас мы не позволим.
Вы уверены?
В школу? И ладно бы обыкновенную, но для магов и лестно, и все же вряд ли у Анны получится.
Я не уверена я ведь у меня и диплома-то нет.
В школу? И ладно бы обыкновенную, но для магов и лестно, и все же вряд ли у Анны получится.
Я не уверена я ведь у меня и диплома-то нет.
Глеб, кажется, удивился. И коробку с явным сожалением на полку вернул.
Почему нет?
Есть, но с курсов два года в основном нас учили правильно сочетать букеты и погружать цветы в сон, чтобы стояли дольше. А с университетом как-то не срослось.
Сперва денег не хватало, потому что дар у Анны слишком слабый, чтобы рассчитывать на стипендию, да и учеба Никанора забирала все его время. Кто тогда работать будет?
Потом же, когда деньги появились то зачем? И разве охота ей, взрослой состоявшейся женщине, садиться за парту? Тем паче что с состоянием дар не усилился, работать к чему работать, когда и так неплохо?
То есть, Глеб очертил полукруг, все это вы сами?
Мне было интересно.
Все началось с той самой оранжереи, которая, следовало признать, была убежищем. Тихим местом, в котором Анне не нужно было притворяться женой того самого Лазовицкого. От нее никто не требовал блистать или хотя бы соответствовать.
Зато были первые орхидеи, купленные мужем по случаю. И махонькая коробочка с семенами придорожной пыльницы. Ее Анна приобрела у старухи, которая продавала травы и сказала:
Все одно не вырастет. Ей свобода нужна.
Выросла. Пусть и три чахлых ростка из более чем полусотни, и два погибло, пока Анна поняла, что им нужно.
Что ж Глеб почесал переносицу. Я не думаю, что отсутствие диплома так уж важно. Вы знаете и умеете то, что не знают и не умеют другие. Это имеет значение. А бумажки надо будет, сам вам выпишу. Просто подумайте над моим предложением.
Анна думала.
Нет, она не собиралась. Она у нее своя жизнь. Тихая. Устоявшаяся. Ей немного осталось, что бы там ни говорили целители. И что плохого, если оставшееся время она не захочет тратить на какую-то там школу, где зачем мастерам Смерти травы?
Глеб, верно, догадался о ее сомнениях, и тихо произнес:
Взамен я попробую разобраться с вашим проклятьем.
Земляной сидел за столом, на этот самый стол закинув ноги, и разбирал приглашения. Горка конвертиков на серебряном подносе пахла духами. Многими. Сразу.
И Земляной, выудив очередное письмецо, подносил его к носу, принюхивался и морщился. Затем взмахивал ножом, правда, не для бумаг, а собственным ритуальным, и освобождал очередную визитную карточку.
А ты популярен, друг мой, сказал он, помахав перед носом белым прямоугольником, на котором поблескивали золотом завитушки. Семь приглашений к ужину, два на театральную премьеру
Здесь театр есть?
А то два года уж как построен. И труппа, уверяю, мало чем хуже столичной. Княгиня Соболева значится большой любительницей этого дела. А старая карга, надо признать, весьма переборчива.
Карточка отправилась в пузатую урну для праха, уже наполовину заполненную другими карточками.
Что-то важное?
Ужин, Земляной убрал ноги. Ужин, который ты пропустил, был важен. Твоя Аделечка, конечно, вся извелась, но, похоже, осознала, где ее место. И ужин не испоганила, да подавали карпа, запеченного с картофелем. Соус великолепен. Я впервые объелся.
Он похлопал себя по впалому животу.
Извини, тебе не оставили, потому как шляешься невесть где, а мы тут голодные сидим.
Я весть где шляюсь, возразил Глеб, впрочем, пропущенный ужин оставил его равнодушным, тем более у Анны он перекусил, а на кухне, глядишь, и сыщется кусок хлеба, а если повезет, то и масло к нему. Надо только подождать, чтобы Адель убралась.
Упрямство девицы вызывало невольное уважение. Правда, не такое, чтобы и вправду сближаться с ней. Хватит и того, что Глеб вежлив. И будет вежлив, пока девица соблюдает договор.
И как соседка? поинтересовался Земляной. Жива?
Мы должны снять проклятье.
Да? Земляной приподнял бровь. Она настолько хорошенькая?
Нет.
Богата?
Понятия не имею.
Состоятельной особой Анна не выглядела. С другой стороны, содержимое ее небольшой оранжереи говорит об обратном тех растений, что принадлежат Императорскому ботаническому саду, куда как больше, но там точно нет и третьей части того, что собрала Анна.
Тогда откуда такой самоубийственный альтруизм?
В урну отправилась очередная визитная карточка, на сей раз вызывающего угольного цвета, аккурат по последней столичной моде.
Оттуда, Глеб протянул коробку, которую собрала Анна. Взгляни.
Нераспечатанные конверты а ведь придется возиться, рассылать визитки, отвечать, тратить время на то, что в обществе принято называть вежливостью, отправились на пол.