Дивизиону сниматься с якорей! Следовать строем звеньев! Распределение целей согласно письменным приказам! Мы вместе с «Асашио» и «Акацуки» атакуем флагмана!
Загремели цепи, взбурлила вода под кормовыми поздорами, и восемнадцать истребителей, разбившись на тройки, устремились к заранее разведанным подходам в минных полях.
Капитан улыбнулся. Как раз сейчас посланник Божественного Тенно, сопровождаемый британским и турецким послами в Петербурге, зачитывает императору северных варваров ноту об объявлении войны. Ну а успеют ли варвары отреагировать на разящий внезапный удар просочившихся прямо под их длинные носы корабликов или нет их проблемы.
Миноносцы уже набрали двадцатипятиузловой ход, приближались к проливу Босфор-восточный. На берегу мельтешили огоньки видимо, русские получили информацию о начинающейся войне, и теперь лихорадочно готовились к бою. Поздно.
Колонна миноносцев растянулась поднимался туман и было бы глупо протаранить друг друга. Они шли по счислению, что было рискованно, но фактор внезапности нельзя было упускать.
Миноносцы уже набрали двадцатипятиузловой ход, приближались к проливу Босфор-восточный. На берегу мельтешили огоньки видимо, русские получили информацию о начинающейся войне, и теперь лихорадочно готовились к бою. Поздно.
Колонна миноносцев растянулась поднимался туман и было бы глупо протаранить друг друга. Они шли по счислению, что было рискованно, но фактор внезапности нельзя было упускать.
Ракетницы! приказал капитан. Молодой мичман протянул ему пистолет с широким коротким дулом, сам он держал такой же. Сигнал!
Оба пистолета выстрелили, выпустив в небо красную и зеленую искры. В ответ сразу целый сонм таких же звезд поднялся с берега, указывая на колонну целей. На берегу кто-то несколько раз выстрелил, пророкотал пулемет, но русские орудия пока молчали, видимо, не наблюдая целей. Капитан уже решил было, что все обошлось, как вдруг сзади донесся глухой, раскатистый взрыв.
Выстрела не было слышно. Возможно, кто-то из наших выскочил на мину, Кота-сан? настолько почтительно, насколько это было возможно в такой ситуации, спросил мичман.
Это уже неважно. Аппараты к бою! приказал командир отряда.
Мичман закричал на матросов, ворочающих торпедные трубы на левый борт. Сзади послышался удар, скрежет, затем еще два таких же звука и беспорядочная стрельба. Похоже, одна из последних троек по неопытности сбилась с курса и полным составом вылетела на камни острова Попова. Это плохо. Знать бы, кто именно оказался столь неумелым, тогда бы перенаправили часть истребителей с пораженных целей на оставшуюся без внимания Но увы, умения его моряков, вынужденных вступить в бой, не завершив подготовку, еще не те, чтобы менять план на ходу
С берега снова взлетели сигнальные ракеты, сопровождаемые яростной стрельбой: видимо, неповоротливая русская полиция пыталась обезвредить сигнальщиков, и прикрывающие их воины Ямато отдавали свои жизни за возможность послать товарищам еще хотя бы один сигнал. Осталось чуть-чуть
Только проходя мимо замыкающего строй русского броненосца кажется, это был «Сисой Великий», капитан осознал свою ошибку: надо было начинать обстрел с ближайшего фланга русского броненосного строя, а не производить залпы по всем кораблям гайдзинов одновременно. А теперь, пытаясь выйти на флагманскую «Россию», он вынужден последовательно проходить через огонь всех русских броненосцев.
Богиня Аматерасу пока хранила его экипаж. Море вокруг уже бурлило от трех- и шестидюймовых снарядов, но попаданий в головной экипаж пока не было. Следующие за ним «Асашио» и «Акакцуки» уже горели, как магнитом приманивая на себя новые и новые смертельные подарки. Что ж, у его звена в залпе остаются еще две торпеды
Вёрткий япошка попался, чуть не упустил! пробормотал наводчик казематной шестидюймовки «Севастополя», глядя как поднимается в небо столб грязного пара и дыма на том месте, где только что был лидер миноносцев Сиракумо: загазованность на батарейной палубе была намного меньше, чем в неудачных по конструкции башнях, и он, в отличие от товарищей, еще мог вести огонь. Матерь божия, да сколько же их тут! Снаряд, черти!
Все новые и новые тени появлялись из утренней дымки с той стороны, откуда их не ждали, скользя мимо трех неподвижных костров в неверном свете зарождающейся зари. Белоснежные следы восемнадцатидюймовых торпед чертили темную воду: оседала на правый борт пораженная сразу двумя торпедами «Полтава», пытаясь отползти на мелководье на неповрежденной машине.
Старый миноносец, не способный развить и двадцати узлов, бросился поперек третьего торпедного следа и исчез в пенно-огненном столбе взрыва, приняв на себя предназначенную броненосцу смерть. Еще один взрыв, оглушительный и страшный, раздался справа.
«Петропавловск»! заполошно крикнул подносчик. Братцы, «Петропавловск» подорвали! В клочья!
Заткнись, салага! рявкнул наводчик. Снаряд!
Посмотрите, Петр Иосифович, не иначе третий отряд японцев на Попова склоняется? контр-адмирал Йессен приник к биноклю.
Командир крейсера «Россия» Петр Иосифович Серебренников предпочитал биноклю стереотрубу, установленную в боевой рубке всего пару месяцев назад не из сугубой осторожности, а исключительно по причине более широкой оптической базы.