Аластор согласился с ним, и девочек привезли во дворец накануне похорон, без всяких церемоний и не посвящая в подробности никого лишнего. Леди Мэрли и сам Аластор проводили их в спальню, где лежало тело Беатрис, над которым потрудились иллюзорники, скрыв следы падения. Смерть обошлась с Беа немилостиво, но девочки этого не увидели и не узнали. Потом, когда они станут старше, наверняка поймут, что женщина, упавшая с такой высоты, не могла остаться безупречно красивой, но хотя бы в их памяти она всегда будет такой.
Он вспомнил, как Алиенора и Береника плакали молча, беззвучно, даже не всхлипывая, словно разом повзрослели от прикосновения Претемной Госпожи. Потом, правда, разрыдались по-настоящему, когда пришло время уходить, и леди Мэрли попыталась их увести. Это удалось только Аластору, потому что он попросту обнял осиротевших девчушек и подхватил их на руки сразу обеих, а они прижались к нему, словно замерзшие котята, с двух сторон обняв за шею
На похоронах ему было не до слухов, разумеется, да никто и не посмел бы говорить такое при нем, но после, уже на следующий день, Лу за варкой шамьета рассказал, что изрядное количество придворных решили раз принцесс не было на прощании с их матерью, значит, король не благоволит живому напоминанию о несчастливом браке. Возможно, по мнению двора, девочек отошлют к их деду, тем более что он как раз приехал на церемонию. Или оставят в Дорвенанте, но в каком-нибудь отдаленном поместье. Глупо разбрасываться королевской кровью, их величество наверняка пожелает устроить для них подходящий брак или хотя бы помолвку с учетом слишком юного возраста.
Имена, сказал Аластор, выслушав эту грязь. Составь список тех, кто болтал. Двух-трех самых громких в опалу, остальным выразить мое неудовольствие, лишив придворных чинов. Спроси у канцлера, что и как нужно делать, и займись.
Да, монсиньор, склонил голову Лу, поставил перед ним чашку с дымящимся шамьетом и вкрадчиво уточнил: Но ты ведь понимаешь, что разговоры не прекратятся, м? Просто станут потише, но пока принцессы не вернулись ко двору, для идиотти все выглядит именно так.
Вот и пусть выглядит, хмуро отозвался Аластор, потирая ноющие виски. Чем больше дураки будут уверены, что девочки для меня ничего не значат, тем меньше станут к ним лезть и пытаться использовать. Я верну их, как только закончится глубокий траур, а пока пусть поживут у моих родителей. Там их точно станут любить ради них самих, а не ради грядущих милостей. И всяких глупостей не наговорят. Но это не значит, что я позволю всякой болтливой дряни трепать их имена и выставлять меня мерзавцем. Пусть думают что хотят но молча.
Лучано опять склонил голову, одобрительно блеснув глазами
Аластор вздохнул и снова взглянул на письмо. Что ж, матушка права. Как бы он ни старался уберечь Алиенору и Беренику от слухов, девочки могут вообразить себе что-то именно в этом роде что их просто отослали подальше. Непременно нужно с ними поговорить! А что ему от этого разговора будет больно ну, от боли не умирают. Во всяком случае, от этой боли.
Он позвонил в колокольчик и велел секретарю:
Передайте дежурному капитану гвардии, что я еду в особняк Вальдеронов. Карету не нужно, сопровождение обычное. Кстати, приказ о повышении в чине тех гвардейцев подготовили?
Да, ваше величество, поклонился мэтр Вильмон. Его светлость канцлер просил о встрече. Что ему передать?
Зайду к нему, как только вернусь. Кстати, пока буду в отъезде, приготовьте справку, сколько человек было осуждено королевским судом Дорвенны за последний год и какую кару они понесли. И вызовите главного архитектора. Что еще Отряд, посланный в земли Логрейнов, не вернулся?
Пока нет, ваше величество. Когда вам угодно видеть сударя Роверстана?
Сударя? удивился Аластор и тут же сообразил, что Вильмон говорит об отце Дункана том самом архитекторе. А, старшего! После канцлера. И больше никаких встреч на сегодня. Можете выполнять.
Снова поклонившись, секретарь вышел. Аластор посмотрел на стопку бумаг, требовавших рассмотрения, и снова потер виски. Что ж, не может ведь такое длиться вечно, правда же? После коронации было тяжелее всего, а теперь он уже привык. Научился разделять дела на самые важные, которые никому нельзя доверить, и попроще эти вполне можно перепоручить чиновникам, не хватаясь за все сразу. А еще понял, что дела никогда не заканчиваются, но это не причина уделять им все время, пренебрегая отдыхом души и тела. Так ведь и загнать себя можно, а от этого никому лучше не станет, ни ему самому, ни Дорвенанту.
«Поездка к родителям вполне достаточный отдых на сегодня, рассудительно сказал он сам себе. Значит, после ужина успею просмотреть бумаги. А может, лучше заняться бюджетом на следующий год? Солнцестояние уже близко, время проверять закрома то есть казну. С ней, конечно, все печально, это не родное поместье, однако лучше, чем я боялся. Зима будет непростой, но голода почти наверняка получится избежать. Риккарди все же прислали деньги, значит, если повезет, к лету заработает первая мануфактура»
Он встал, потянулся всем телом, повел плечами и вышел из кабинета. Мелькнула мысль позвать с собой Лучано, и тут же вспомнилось, что друг с утра уехал по каким-то срочным делам. Ну что ж, нельзя все время брать его с собой, словно леди компаньонку.