Я не получала никакого приглашения, повторяю я еще раз.
Но эта дамочка как будто вовсе не слышит меня и продолжает гнуть свою линию:
Ты должна быть признательна за приглашение от такого человека, как Джулия. И у тебя нет никакого права игнорировать подобное. Это невероятное хамство.
Она резко поворачивается на каблуках и возвращается к компании своих подруг. А я стою как вкопанная, слегка приоткрыв от удивления рот, совершенно не понимая, что только что произошло.
Она все ей высказала, слышу я чей-то голос, доносящийся от группы этих женщин.
Все еще под впечатлением от услышанного, я ошеломленно смотрю на них какое-то время. Затем отвожу взгляд, про себя молясь Богу, чтобы никто больше не заговорил со мной, пока я жду Робин.
Мама Дейзи очень сердится на тебя, говорит Робин, когда мы садимся в автобус.
Да? А кто такая мама Дейзи?
Она возглавляет в классе какой-то там комитет
Родительский комитет?
Да, точно, соглашается Робин. Она устраивает сегодня вечеринку, а ты не ответила на ее приглашение.
Так вот оно что! Сегодняшний инцидент в школьном дворе внезапно обретает смысл.
А ты, случайно, не знаешь, как зовут маму Дейзи?
Робин в недоумении смотрит на меня.
Нет, конечно, не знаешь, отвечаю я сама себе, протягивая руку, чтобы погладить Робин. Сегодня в школе было получше?
Даже и не знаю, вздыхает моя дочь. Может быть, немного получше. Другие девочки говорили со мной. Правда, только для того, чтобы сказать, как нехорошо и грубо ты поступила с мамой Дейзи. Робин пожимает плечами и отталкивает мою руку. Почему ты не ответила на приглашение? Ты же сама говорила, что всегда нужно отвечать.
Так и есть, отвечать на письма нужно всегда. Я просто не получала никакого приглашения, вот и все, оправдываюсь я.
А Дейзи сказала, что ее мама посылала тебе специальное приглашение. Она бы не стала врать и придумывать такое, резонно возражает Робин, говоря это с такой уверенностью, что мне просто нечем оправдаться.
Я просматриваю свою электронную почту. Во входящих сообщениях ничего нет. На всякий случай я открываю папку «Спам», практически не надеясь что-то там найти. И вдруг вижу это приглашение. У меня сжимается сердце. Робин была права. Меня действительно приглашали. Неделю назад. Я читаю:
«Как официальный представитель и руководитель школьного родительского комитета, я с большим удовольствием приветствую вас в школе Ашамс. Кажется немного необычным тот факт, что вы начали обучение в нашей школе с шестого класса, а не гораздо раньше. Но мы приложим все усилия, чтобы и вы, и ваша дочь Робин чувствовали себя здесь как можно более желанными гостями. Я устраиваю небольшую вечеринку с легкой закуской во вторник в 7:30 вечера по случаю начала нового семестра. Возможно, вы сочтете возможным к нам присоединиться. Пожалуйста, дайте мне знать, получится ли у вас прийти. С наилучшими пожеланиями, Джулия Бернет».
Я молча протягиваю Робин свой телефон. Она читает письмо и отдает телефон обратно.
Я же говорила, что тебе присылали приглашение, восклицает она, улыбаясь. Потом прибавляет: Вторник. Это же сегодня!
Хм неудивительно, что они все на меня так сердиты. Ах, боже мой вздыхаю я.
Скорее напиши ей ответ и скажи, что приедешь. Будет здорово! Вот увидишь, тебе понравится общаться с другими мамами, говорит Робин.
Я прикусываю язык. И продолжаю просматривать папку «Спам», проверяя, не попало ли случайно туда еще что-нибудь важное. И в этот момент приходит новое письмо. От Джулии Вернет. С того же самого адреса электронной почты, что и раньше. Я открываю сообщение и читаю:
«Сэди. Учитывая, что вы не откликнулись на мое приглашение, я полагаю, что вы не сможете присутствовать на сегодняшней вечеринке. Я не буду больше беспокоить вас дальнейшей перепиской, поскольку вы недвусмысленно дали понять, что чрезвычайно заняты». И подпись: «Джулия».
Я нервно сглатываю. Не очень хорошее начало.
Тебе надо обязательно пойти, мам. Дейзи, похоже, самая влиятельная девочка в классе, обращается ко мне Робин, и в ее голосе слышится мольба.
Но я не могу, пытаюсь возразить я. У нас нет няни, тебя не с кем оставить. И потом, мне нечего надеть.
О, боже! Мне не нужна нянька, со стоном произносит Робин. Мне почти одиннадцать.
Когда я вижу, насколько у Робин несчастное и обиженное выражение лица, мое внутреннее напряжение, доходящее до щемящего чувства боли в груди, постепенно проходит. О том, чтобы оставить Робин дома в одиночестве, не может быть и речи. Такое категорическое заявление немного оскорбляет мою дочь, которая считает себя уже вполне взрослой для этого. Но потом она быстро соглашается:
Ладно, мам. Давай попросим Зору. И ты знаешь, мне ведь будет гораздо проще в школе, если ты начнешь общаться с мамами других девочек. Тогда они перестанут злиться на то, что ты такая недружелюбная.
Прогоняя внезапно возникшую мысль о том, что если другие родители узнают меня поближе, то положение Робин в классе, скорее всего, только ухудшится, я наклоняюсь и обнимаю ее:
Хорошо. Давай попросим Зору побыть с тобой. Но предупреждаю, что если она не сможет приехать, то я никуда не пойду.