В любом случае, если вопрос о счастье основной жизненный вопрос каждого из нас, а обретение бесконечного счастливого состояния является целью нашего бренного бытия, то очень важно случайно не подменить саму цель счастье на несчастье. И важно не ошибиться с выбором варианта её достижения, чтобы в конце жизненного пути, как говорил известный литературный герой, «не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы»[6].
Какова уникальная «заморочка» Homo sapiens
Мечтая быть счастливыми, мы не всегда знаем, как этого достигнуть. Даже в те короткие периоды, когда нам кажется, что счастье состоялось, оно вдруг заканчивается. Ощущение счастья подчас настолько мимолетно, преходяще и непредсказуемо, что мы порой начинаем сомневаться: а есть ли оно на самом деле? Не миф ли это? Не иллюзия ли нами же придуманная?
Понимаем ли мы в круговерти жизни, что сам факт того, что мы есть уже счастливое обстоятельство на пути обретения счастья? Пусть обстоятельство не достаточное, но, признаем, крайне необходимое! Не будь нас, кто бы мечтал о счастье? Ведь, как утверждает наука, из всего живого, что есть в нашем мире, только мы, люди, «заморачиваемся» поиском счастья. Никому другому оно не нужно в принципе!..
А что конкретно мы ищем?
Что мы понимаем под словом «счастье»?
Знаем ли мы, какое оно есть на самом деле?
Почему, желая друг другу счастья, мы зачастую наделяем его вполне конкретными качественными характеристиками, причем, в разных случаях различными? Одному мы желаем счастья «большого личного», другой «настоящего женского», двоим «крепкого семейного», а кому-то «огромного человеческого». При этом сами можем мечтать о любом, пусть даже самом простом, крохотном, но счастье.
По каким критериям мы безошибочно определяем, что «этот-то человек уж точно счастья заслуживает»? Откуда у нас ощущение, что счастье бывает разное и «по сути», и «по количеству», и «по продолжительности»?
Может, состояние «счастье» зависит от события, которым вызвано? Например, рождение ребенка, успешная сдача экзамена, своевременная помощь в беде. Ведь, чем значимее для нас событие, тем большим представляется счастье. В таком случае справедливо мнение о том, что смысловое значение счастья просматривается в самом слове «счастье»: с часть е, то есть «сё часть есть»? Получается, что мы обретаем счастливое состояние посредством присоединения себя к чему-то, что посчитали своей частью, чем-то крайне необходимым для нас, то есть посредством причащения. Так, например, захотели ребенка родили счастливы, задумали обрести специальность защитили диплом счастливы, мечтали о тишине избавились от шумных соседей счастливы. Соответственно, и несчастье наступает именно тогда, когда мы либо не воссоединяемся с вожделенной частью, либо теряем то, что считали неотъемлемым от себя.
На первый взгляд, всё верно. По форме счастье для нас именно такое. Вместе с тем, содержание того, что нам хотелось бы обрести в качестве своей органичной (в переводе с греч. внутренне присущей, закономерной, не случайной) части, у каждого свое, различное, как различны наши жизненные запросы и потребности. И в этой связи мы с полным основанием можем говорить об относительности феномена счастья, ибо радость для одного человека не всегда радость для другого, и что радует сейчас необязательно будет радостью завтра.
Но, если «качество» и «количество» счастья зависит от самого человека, то какого же и сколько счастья достойны лично мы с вами? К чему каждому из нас недостает присоединиться, чтобы стать счастливыми абсолютно, то есть ощутить счастье в полной мере и обрести его навсегда?
Видимо, на эти вопросы нельзя ответить, не определив для себя, как минимум, что же такое счастье, которое не дано познать никакому другому живому существу в мире, кроме человека. Тем более что энциклопедическая мудрость характеризует счастье не только как «чувства и состояния полного, высшего удовлетворения», но и как «понятие морального сознания человека, соответствующее внутренней удовлетворенности своим бытием, полноте и осмысленности жизни» или как «состояние, при котором человек испытывает удовлетворенность от своего бытия, полноту и осмысленность жизни, осуществление своего назначения»[7].
Как бы там ни было, очевидно следующее: если никто, кроме нас, людей, не ищет истины как смысла бытия сущего, не осмысливает свою жизнь и не задумывается о своем назначении, то получается, что по отношению именно к нам, людям, мир устроен особым образом. Именно нам дано испытать не только относительное и временное чувство радости от обретения чего-то жизненно необходимого, но и абсолютное счастье как состояния полного, высшего удовлетворения, непреходящего чувства, позитивной стабильности, ликующего покоя и перманентной радости от познания истины, от причащения к ней. Ведь глупо же предполагать, что назначение Человека разумного реализуется в рамках примитивной формулы «рождение потребление смерть»!
Разумно исходить из того, что счастье обретается через реализацию человеческой сущности. При этом важно понимать, что именно уникальная разумная сущность человека и позволяет ему уразуметь истину, которая по определению разумна.