Аркадий, взгляни, распорядился атаман.
Анархист взял мой мизинец, внимательно осмотрел, понюхал, лизнул кровь со среза.
Вроде как человеческий, вынес он вердикт.
Уверен? Григорий Иванович остро смотрел на меня.
Не знаю Аркадий забросил палец в рот и задорно захрустел им, словно лошадь свежей морковкой.
Меня вырвало.
Ишь как корежит демонюку-то поганого, веселился Антип. Чует, что скоро обратно в Ад вернется, шуликун.
Человек он, только привкус странный, резюмировал органолептический эксперимент доевший палец Аркадий, будто химия какая в нем.
Быват10 в войну германскими газами травленный? встревожился Лукьян.
Есть можно? оценивающе спросил Григорий Иванович.
С голодухи что угодно сожрешь, философски ответил Аркадий. Я когда в Париже учился, так там французы лягушек едят.
Тьфу ты, пакость какая, сплюнул Лукьян. Я бы лягуху жрать не стал ни с какой голодухи. Вдруг это банник-чертеняка? Русалка тож может лягушкой оборотиться.
В русалок я тоже не верю отрезал Аркадий.
Я бы тоже лягухой не оскоромился, согласился Антип, или ящеркой или змеей или иным каким гадом. Но и черта есть не стану. Кругом живых людишек полно, чтобы такой пакостью душу грязнить. Я жду суда Божьего и поганить душу свою не дам.
Твое дело, словно все для себя решив, отвернулся Григорий Иванович. Нам больше достанется. Помоги Лукьяну с костром, а то и правда стемнеет скоро.
Почему не в печи? поинтересовался Аркадий. В доме наверняка есть русская печь, в ней и запекли бы. Заодно бы переночевали.
Почему не в печи? поинтересовался Аркадий. В доме наверняка есть русская печь, в ней и запекли бы. Заодно бы переночевали.
В пустой хоромине то ли черт, то ли сыч, то ли сам сатана, перекрестился Лукьян. Нехорошо в брошенном доме ночевать домовой осердиться может, бед потом не оберешься. Да и правда, знать нечистое тута место, показал стволом на висящего в петле. Еще и удавленник тут рядом весне11. Лучше не ночевать тамече12, он шмыгнул носом.
Короче, подбил итог Григорий Иванович, быстро жарим этого. Едим, кто хочет, выделил голосом, посмотрев на Антипа, и выступаем.
Вы что, совсем еб сь?! обрел я дар речи. Вы совсем на голову больные?! Вы
Пасть ему заткни, брезгливо велел главарь.
Антип, сильно размахнувшись, от души зарядил мне под дых, вышибив воздух из легких и вернув палку на место, с силой затянул удерживающую ее веревку.
А зачем костер, Григорий Иванович? Антип повернулся к главарю. Байна натоплена, можно на калиннице13 его поджарить. Так быстрее будет.
А ведь и правда, Григорий Иванович, поддержал Лукьян. Чего лишнее то делать? На каменке14 пожарим, в котле часть сварить можно. Что не съедим, с собой в дорогу возьмем. Кто знает, как там повернется? Можа и не поймаем никого в ближние дни.
Хорошо, после некоторого раздумья согласился атаман. Волоките его обратно в баню и там забивайте. Антип, помоги ему.
Я забить помогу, с готовностью согласился Антип, но есть его не стану. И вам не советую.
Сами разберемся, Григорий Иванович махнул Аркадию, и они вместе пошли к лесу.
Странная у этого Аркадия походка невольно подумал я. Будто «голубой» идет
Опять? посмотрев им вслед, брезгливо сплюнул Лукьян.
Ничего ты не понимаешь, с некоторым превосходством в голосе сказал Антип. Мне Григорий Иванович сказывал, что это древний обычай: еще в Греции тамошние лучшие герои и богатыри так делали. И в Писании, перекрестился, про то же писано.
Содом он и есть Содом, покривился Лукьян.
Темный ты, Лукьян, неуч. Сейчас все грамотные так делают: мужики с мужиками спят, бабы кофий пьють и раком дают.
Я бы уж лучше с конем, чем с мужиком.
Был у нас черемис один, так он с лощадями. Раз лошадь назад сдала и нутря ему подавила и кости помяла, показал себе на живот и таз. Дохтур ноги ему отчекрыжил по самое не балуй.
Бог наказал, сплюнул Лукьян.
Знамо, неча хорошую кобылу зря портить. Зевнул Антип. Лучше нет молодой свежей девки. Еще некоторые вдовы-молодки хороши. После германской их полно в самом соку по деревне было. Нагнешь ее и
Хорош похабщину нести, зря время терять. Оглуши его слегка, чтобы не брыкался, да отвязывай.
Кулак здоровяка врезался мне в переносицу, наполовину выбив сознание. Меня отвязали, закинули мои руки себе на плечи, и потащили к недалекой бане.
Погодь-ка, замер перед порогом бани Антип, а что ежели он баенник?
Думаешь? Лукьян с сомнением оглядел меня. Вроде не похож
Была бы байна, а черти найдутся. Банник разный вид принять может. Хоть голого старика, хоть кабана, хоть собаки, лягушки, даже белого зайца. Я перед революцией, помню один раз пошел в байну мыться и не попросился. Помылся и смотрю: из-за печки кыха15 черная на меня глядит, и глазища, глазища здоровенные, что твои блюдца, зеленые. Испужался я, перекрестился, а он на полок16 и вскочил. Товды17 я задом попятился. Крещусь и пячусь. Так и вышел из парной, не кинулся он на меня, уберег Господь. Пришлось домой голым идти.
То и обдериха могла быть, задумчиво сказал Лукьян.
Могла
Они нерешительно стояли перед дверью.
Мужики, отпустите, всхлипнул я. Я же свой, крещеный.