Но уже через неделю их совместного общежития неожиданно для них обоих выяснилось, что, на самом деле, практичную Машу очаровало вовсе не то, о чём он думал (и воображал о себе), а его жильё. Которое из-за откровенно убогой обстановки и старой, но всё ещё исправной «советской» сантехники, давало ей каждый день повод думать, что эта двухкомнатная квартира именно его, а не съемная. Как тут же признался Лёша, не желая её обманывать. Так как молодые люди обычно если и снимали, то сугубо однокомнатные квартиры с шикарной обстановкой, как Влас. Ведь они были и гораздо более комфортными и чуть ли не вдвое дешевле. А их временные обладатели, прекрасно понимая то, для чего именно они их сняли, не уходили от Маша спать в другую комнату, как Лёша. А пытались тут же к ней приставать, затянув вечер до поздней ночи и засыпая с ней на одной кровати, из-за отсутствия в комнате другой мебели. Что её уже откровенно раздражало.
А Лёша, на их фоне, выглядел как прекрасный Принц, которого Маша уже сама вынуждена была соблазнить, негромко позвав к себе из другой комнаты, пока он там не уснул, под предлогом принести ей стакан воды. Наконец-то поняв, что он на это так и не решиться, глупенький, из-за дружбы с Власом.
Чтобы Лёша смог убедиться в том, что Влас, оказывается, был прав на все сто! Напоив её водой и накормив солянкой. И заставив её за это делать ему минет. Впрочем, как и каждую. Считая солянку не более, чем прелюдией к минету, а минет к сексу.
Заявив на утро Власу, что Маша теперь и его тоже.
Стараясь чередовать Диану и Машу. Хотя бы через день. А то и два. Чтобы как следует подготовиться и набраться сил. Что они почему-то расценивали как то, что он их избегает. Но не догадывались друг о друге. Ведь он уверял их в том, что просто вынужден работать. Зарабатывать. Мол, трудоголик. Решали они. И ещё убедительнее рассматривали его (в глазах подруг), как вполне себе постоянный вариант. Мол, пора бы и мне уже остепениться. И осесть с Лёшей. Навсегда. «Ну а что?» обсуждала Диана Лёшу с Софьей. Когда он завёз Диану к ней в гости и зашёл попить чай.
Чтобы Лёша смог убедиться в том, что Влас, оказывается, был прав на все сто! Напоив её водой и накормив солянкой. И заставив её за это делать ему минет. Впрочем, как и каждую. Считая солянку не более, чем прелюдией к минету, а минет к сексу.
Заявив на утро Власу, что Маша теперь и его тоже.
Стараясь чередовать Диану и Машу. Хотя бы через день. А то и два. Чтобы как следует подготовиться и набраться сил. Что они почему-то расценивали как то, что он их избегает. Но не догадывались друг о друге. Ведь он уверял их в том, что просто вынужден работать. Зарабатывать. Мол, трудоголик. Решали они. И ещё убедительнее рассматривали его (в глазах подруг), как вполне себе постоянный вариант. Мол, пора бы и мне уже остепениться. И осесть с Лёшей. Навсегда. «Ну а что?» обсуждала Диана Лёшу с Софьей. Когда он завёз Диану к ней в гости и зашёл попить чай.
Но когда, по весне, он вклинил между ними ещё и третью, обе они стали его откровенно ревновать, заставляя работать на износ в постели. И напрашиваться в гости. Сами, царапая ему спину! Что он тут же пресёк, обвинив Диану в глупой ревности. Поняв для себя, что с ней уже действительно пора расстаться.
Ведь из всех троих он любил только Васаби. По-настоящему! И как только Васаби впервые приехала к нему в гости, причем утром (после того, как Диана откровенно выжала его, как лимон, заставив всю ночь заниматься сексом, снова и снова подымая его «жизненный тонус» своим «мастерством», и уехала от него на работу с утра пораньше), Лёша и сам удивился тому, как сильно Васаби его, оказывается, возбуждает. После того, как та решила, что у него, как минимум, уже месяц не было ни с кем секса. Занимаясь им с Васаби раза три. Подряд. Прямо на кухне, куда они вышли «просто поговорить». Заметив, что она избегает находиться вблизи постели. Из-за того, что она «не хотела бы изменять своему парню». Даже с Лёшей. А то, что он тут же признался ей, что и сам не ожидал от себя столь бурной реакции на неё и такой эрекции после бурной ночи, Васаби восприняла эти его слова, по опыту, как откровенное враньё! И желание «не ударить в грязь лицом». Считая его чуть ли не девственником.
«Что ж, не нужно мешать ей себя идеализировать», решил Лёша. Больше не говорить ей правду, раз уж она как раз из-за этого считает, что он ей откровенно лжёт.
А Лёша терпеть не мог, когда его обвиняли во лжи, даже в теории. Став из-за Васаби лгуном на практике. Но только с ней. Признавшись Диане и Маше, когда через пару недель с Васаби у него стало всё налаживаться, что, на самом деле, их у него три. Даже не упоминая о четвёртой Свете, которая приезжала к нему нерегулярно. И он не принимал её в расчёт: на трудовую уже неделю.
А потому и сказал однажды в воскресенье Диане, поцеловав её на прощанье после бурного секса, что он сможет записать её «на приём» на следующий раз «лишь на среду. Не раньше. Так как Маша уже записана у меня на вторник. После Васаби».
И удивился лишь тому, что только Диана захотела тут же с ним порвать.