Мы уселись, и сеньор секретарь начал свою речь:
Мы уселись, и сеньор секретарь начал свою речь:
Именем Закона Испании, по заключении брака вы обязаны подчиняться трем правилам. Первое: муж и жена должны проживать вместе
«Какая несусветная чепуха, подумала я просто курам на смех». Мне стало так смешно, что продолжения речи я уже не слышала и опомнилась лишь после того, как судья произнес мое имя:
Сеньорита Сань-мао!
Что? поспешно спросила я.
Сидевшие в зале рассмеялись.
Пожалуйста, встаньте.
Я медленно поднялась.
Сеньор Хосе, вы тоже встаньте, пожалуйста.
Какая тягомотина! Почему бы сразу не сказать: встаньте оба, сколько времени бы сэкономили.
Вдруг я заметила, что у молодого судьи трясутся руки. Я незаметно толкнула Хосе в бок. Впервые судебная управа регистрировала бракосочетание в этой пустыне, и судья нервничал еще больше нас.
Сань-мао, вы согласны стать женой Хосе? спросил судья. Я знала, что надо ответить: «Да», но вместо этого у меня вырвалось:
Пожалуй!..
Судья рассмеялся и задал Хосе тот же вопрос.
Да! громко провозгласил он.
Что делать дальше, судья, кажется, не знал, и какое-то время мы стояли в тишине. Внезапно судья объявил:
Ну все, вы женаты. Поздравляю вас!
Поняв, что тягостное действо наконец окончено, я оживилась, сняла шляпу и начала обмахиваться ею как веером. К нам стали подходить с рукопожатиями. Больше всех радовался сеньор секретарь, можно было подумать, что это наш отец.
Вдруг кто-то спросил:
Погодите, а где же ваши кольца?
И точно, подумала я. Про кольца-то мы и забыли! Я повернулась к Хосе, но он уже вышел в коридор. Я окликнула его:
Эй, а ты кольца принес?
Счастливый Хосе крикнул мне в ответ:
Вот они! Затем вытащил свое кольцо, сам надел его себе на палец и побежал за судьей: Сеньор судья, нам нужно свидетельство о браке! О том, что и на мой палец хорошо бы надеть кольцо, он совершенно позабыл.
Бракосочетание закончилось. Во всей пустыне не было ни одного приличествующего случаю ресторана, а гостей мы не приглашали, так как денег было мало. Все разошлись. Мы с Хосе остались одни, не зная, что делать дальше.
Давай снимем номер в отеле «Насьональ», предложил Хосе.
Лучше приготовим ужин дома. Одна ночь в этом отеле обойдется нам в сумму, на которую можно питаться целую неделю. Деньги транжирить не хотелось, и мы побрели через пустыню домой.
Перед запертой дверью стояла большая коробка с тортом. Мы открыли дверь, зашли внутрь, сняли с коробки крышку, и из-под нее выпала бумажка со словами: «Поздравляем молодоженов» за множеством подписей сослуживцев Хосе. Я была несказанно тронута. Свежий кремовый тортик в пустыне это ли не счастье! И самое изумительное он был украшен фигурками молодоженов, одетых в свадебные наряды. У невесты в белой фате даже открывались и закрывались глазки. Я, словно маленькая девочка, схватила фигурки и закричала:
Чур, они мои!
Конечно, твои, подтвердил Хосе. Неужели я отнял бы их у тебя?
Он отрезал для меня кусок торта и надел мне на палец кольцо. Вот теперь наша свадьба точно состоялась.
Так я и вышла замуж.
Сахарская знахарка
Я не из тех, кто часто ходит к врачам. И не потому, что я мало болею. Совсем наоборот с утра до ночи меня одолевают всевозможные недомогания, и мне просто лень каждый раз тащиться в клинику. Сундук с драгоценностями, сопровождающий меня полжизни, картонная коробка, набитая лекарствами. Куда бы я ни отправлялась, всегда беру ее с собой. Она со мной так долго, что за это время я кое-как научилась справляться с легкими недугами.
В прошлом году, во время путешествия по Великой пустыне, я дала одной местной женщине две таблетки аспирина от головной боли. В последующие несколько дней, которые я провела в ее шатре, ко мне не иссякала очередь из людей, приводивших за лекарствами детей и стариков. Тогда я опасалась давать им что-то кроме антисептика, противовоспалительной мази и обезболивающих, и оказалось, что на этот далекий от цивилизации кочевой народ лекарства действуют волшебным образом. Перед возвращением в Эль-Аюн все свои съестные припасы и лекарства я оставила сахрави, бедствовавшим в своих шатрах.
Вскоре после того, как я поселилась неподалеку от поселка, наша африканская соседка пришла ко мне за лекарством от головной боли. Зная, что в поселке есть государственная больница, я не хотела давать ей обезболивающее и посоветовала обратиться к врачу. Мне и в голову не пришло, что здешние женщины принадлежат к моему племени тому, что не ходит лечиться к врачам. Правда, у них другая на то причина: врачи здесь мужчины, и всю жизнь скрывающиеся под чадрой женщины скорей умрут, чем пойдут к доктору-мужчине на осмотр. Делать было нечего, и я, скрепя сердце, дала соседке две таблетки обезболивающего. И с той поры уж не знаю, как разнеслась эта весть, со всей округи ко мне начали приходить женщины с жалобами на всевозможные недомогания. Помимо лекарств иногда я дарила им что-то из своей одежды, чему они радовались еще больше, и череда страждущих росла. Я рассудила так: раз они под страхом смерти отказываются идти к врачу, почему бы мне не помочь им с малыми недугами, облегчить немного их тяжкую долю, а заодно развеять собственное одиночество в пустыне сразу двух зайцев подстрелить. Я обнаружила также, что большинство женщин и детей, которым я давала таблетки, моментально поправлялись. Постепенно я осмелела и иногда даже сама ходила к больным. Хосе считал мое врачевание игрой в куклы, и порой его прошибал холодный пот: ему казалось, что я бог знает что вытворяю. Он не понимал, что за этим «бог знает чем» кроются любовь и сострадание.