В любом случае, поначалу разговор у нас не получался. Чтобы вытянуть из нее, что она изучает фармакологию в частном университете, при-шлось изрядно попотеть.
– Фармакология? А это интересно? – поинтересовался я, когда мы сидели в кафе.
Она покраснела.
– Да ладно, – сказал я. – Мне вот школьные учебники приходится писать. Тоже интересно-го мало. В жизни полно всякой скукотищи. Не бери всерьез.
Подумав, она, в конце концов, открыла рот:
– Вообще-то это не очень интересно. Но у моих родителей своя аптека.
– Расскажи чего-нибудь про лекарства, а? Я в этом деле ни бум-бум. За последние шесть лет вроде даже ни одной таблетки не выпил.
– Ну и здоровье.
– Да уж... даже похмелья не бывает. Хотя в детстве дохлым был, болел все время. Лекарст-вами меня прямо закормили. Родители тряслись над моим драгоценным здоровьем. Я же у них один.
Она кивнула и уставилась в чашку с кофе. Долго молчала и наконец сказала:
– Это и вправду не очень интересно. Думаю, есть масса занятий повеселее, чем зубрить со-став разных лекарств. Вот астрономия, например. Наука, а в ней романтика. Или людей лечить. Там такие драмы бывают... Хотя мне это близко, знакомо... Натурально как-то.
– Ясно, – сказал я. Ишь ты, оказывается, она разговаривать умеет. Просто слова подбирает не так быстро, как другие.
– А братья или сестры у тебя есть? – спросил я.
– Есть. Два брата. Один женился уже.
– Значит, ты учишься на аптекаря, а потом в родительской аптеке работать будешь?
Она опять покраснела и долго не отвечала.
– Даже не знаю. У братьев своя работа, так что, может, аптека мне перейдет. Мы еще не решили. Отец говорит, если я не захочу, то и не надо. Пока сил хватит, сам будет работать, а по-том продаст аптеку.
Я кивнул, ожидая продолжения.
– Все-таки, наверное, останусь в аптеке. С моей ногой трудно другую работу найти.
Так за разговором прошел вечер. Она много молчала, поэтому беседа наша затянулась. При каждом моем вопросе ее щеки заливала краска. Но с ней было не скучно, и я не чувствовал не-ловкости. И – небывалый случай! – можно даже сказать, что разговор доставлял мне удовольст-вие. После нашего сидения в кафе мне стало казаться, что я ее знаю давным-давно. Появилось даже что-то вроде ностальгии.
Не то чтобы она меня очаровала. Нет, конечно. Я по-доброму к ней относился, и мне было с ней хорошо. Красивая, характер хороший – правильно парень с работы сказал. Но стоило от-бросить все это в сторону и спросить себя: а есть в ней что-то, от чего сердце заходится? – и от-вет, к сожалению, получался отрицательный.
В ней не было, а в Симамото было. Я сидел с этой девчонкой, слушал, что она рассказыва-ет, и не переставал думать о Симамото. Понимал, что так нельзя, но ничего не мог с собой поде-лать. Столько лет прошло, а сердце все равно учащенно билось при одной только мысли о ней. Такое лихорадочное возбуждение, будто где-то в груди открывалась потайная дверца. Но шагая по парку Хибия с этой милой хромой девчонкой, я не чувствовал ни возбуждения, ни дрожи. Только симпатию и тихую нежность.
Ее дом, он же аптека, был в Кобината . Я проводил ее. Мы сидели рядом в автобусе, и за всю дорогу она не проронила ни слова.
Через несколько дней ко мне заглянул тот парень и сообщил, что, похоже, я ей очень по-нравился.
– Может, закатимся куда-нибудь вчетвером в следующие выходные? – предложил он. Я придумал какой-то предлог и отказался. Не потому, что не хотел ее больше видеть. Сказать по правде, я вовсе был не прочь встретиться еще раз и продолжить наши разговоры. В другой си-туации мы вполне могли бы с ней стать хорошими друзьями. Но получилось так, что мы со-шлись на двойном свидании, а здесь главная цель – найти себе партнера или партнершу.