Опасаясь смешать отары, он подал голос: "Ар-р-ря! Ар-ря!" - и стал поворачивать свою отару, уводя ее в сторону. "Ар-ря! Ар-ря!" - кричал он, но чабан не отзывался. Не упреждал Тимофея ни хозяин, ни Алик об иных овцах. Далеко, за четыре горы, стояла соседняя чабанская точка. Чужая скотина паслась кучкой, Тимофей подошел к ней. Это были бараны, голов сотня, а может, и больше. Отара не отара, лишь малая часть ее. Тимофей вышел на гору, покричал, позвал. Не было никого. С холма на холм тянулась полынковая целина, за ней неширокая полоса смородины да вязков, дальше черные пашни, сочная зелень озимки. Не видно было ни человека, ни скотины. Дело понятное: ушла от своей отары шайка баранов, и чабан не заметил. Когда ушла, где - ведает бог. Тимофей, долго не раздумывая, подогнал чужую баранту к своей и повел к дому, к хутору, чтобы оповестить хозяина, А уж тот дальше объявит о приблудной скотине.На хуторе у дома хозяина стояла машина. Хозяин собирался уезжать, но, заметив отару, прежде срока идущую к ночлегу, подождал ее, крикнул Тимофею:- Что случилось?!- Бараны чужие приблудились. Боле сотни голов,- объяснил Тимофей.- Не кинешь их. Смешал, гоню пораньше. Может, ищут люди.Хозяин собрался в гости. Был он в костюме, в белой рубашке, чисто выбрит. Выслушав Тимофея, он покивал головой и, шагнув к отаре, разом углядел барана с чужой метою, двумя скрещенными восьмерками на спине.- Веди, но не загоняй на баз. Отделим.Тимофей напоил отару. Подошли хозяин с Аликом. Хозяин встал у приоткрытых ворот база, пропуская мимо себя овец и отделяя баранов со скрещенными восьмерками на спине.- Либо и правда волк разогнал где...- говорил Тимофей, помогая хозяину.А может, чабан рот разинул, заснул. Теперь кинутся. Магарыч с них...посмеивался он.- Будет магарыч,- коротко пообещал хозяин, пропуская мимо себя овечек и отстраняя баранов.Алик и Тимофей тянули за витые рога приблудных прочь из серого овечьего потока, текущего на баз к ночному отдыху.Баранов отделили. Хозяин достал из кармана деньги, пачку сиреневых четвертных, и подал Тимофею:- Держи магарыч. Бутылка - на ужин. Тимофей не понял, отстранился.- Это я вроде в шутку,- проговорил он.- Хозяин, мол, найдется. Вроде с него... А это зачем?..- Я - хозяин, я - твой хозяин. Я даю, ты бери. И больше ничего не знаешь. Я - хозяин.Клокочущий голос был строг. И глаза из-под кепки глядели строго. Рядом стоял неулыбчивый мальчик. Тимофей перевел взгляд с отца на сына и все понял.- Мне чужого и на дух не надо,- отстранил он деньги.- Сколько пас, слава богу, не польстился. А как же... Люди где-то плачут, а мы кукарекать будем от счастья,- говорил он, слабо, но все же надеясь убедить.- На чужих слезах не расцветешь. У нас всегда ведется...- То - у вас, а это - у меня,- прервал его длинную речь хозяин,- Берешь?- Нет, нет,- отмахнулся Тимофей.- Господь с тобой.- Гляди. Деньги будут у меня. В любой момент заберешь. Но запомни: не было баранов. Не было,- повторил хозяин.- Ничего к нам не приходило. Никаких баранов...- развел он руками и на сына поглядел.Тот кивнул головой, подтверждая.- Лом-Али,- обратился хозяин к сыну и что-то проговорил на своем языке.Мальчик быстро погнал баранов от кошары через падину по хуторской улице.- Не было баранов, запомни,- еще раз повторил хозяин и, повернувшись, пошел прочь.Тимофей остался возле кошары у загона. Скрылся во дворе хозяин, пропали из глаз среди хуторской зелени бараны и мальчик, хозяйский сын. Словно и впрямь не было ничего. Просто вечер, солнце к закату, дневная усталость в ногах.За ужином не было ни хозяина, ни сына его. Зинаида, разогрев еду, сказала:- Вы здесь сами управитесь. Я с огородом занялась, уж доделаю.- Какой огород? - спросил Тимофей.- Да понемногу копаю, чтоб зелень была своя на еду.Отужинав, Тимофей пошел поглядеть Зинаидин огород. Потянулся за ним и Чифир.