Шум стих, глаза вновь смотрели в сторону, и Войча заподозрил, что его советы пропали впустую.
Тогда решаю я, лицо Сварга стало жестким, пропала улыбка, в голосе зазвенел металл. Болтовню о сдаче прекратить. Каждого, от кого такое услышу
повешу на ближайшей осине. Это раз
Молчание стало гулким, гробовым. Никто не решался поднять взгляд. Войчемир же был доволен: так и должен говорить Кей!
Отсюда ведут две дороги: одна прямо к Рацмимиру, между полночью и восходом, вторая вдоль берега, на полночь. Через час снимаемся и уходим. Пойдем вдоль берега, Рацимир не догонит коннице сквозь лес не пройти.
Тогда решаю я, лицо Сварга стало жестким, пропала улыбка, в голосе зазвенел металл. Болтовню о сдаче прекратить. Каждого, от кого такое услышу
повешу на ближайшей осине. Это раз
Молчание стало гулким, гробовым. Никто не решался поднять взгляд. Войчемир же был доволен: так и должен говорить Кей!
Отсюда ведут две дороги: одна прямо к Рацмимиру, между полночью и восходом, вторая вдоль берега, на полночь. Через час снимаемся и уходим. Пойдем вдоль берега, Рацимир не догонит коннице сквозь лес не пройти.
Никто не отозвался, но некоторые, посмелее, пододвинулись поближе и взглянули на мапу.
Будем отступать на полночь. Пойдем быстро очень быстро. Телеги бросим, женщин посадим верхом, больных на конные ноши. Сзади прикрытие
Кей, мы, конечно, уйдем, отозвался один из сотников пожилой, с густой седой бородой. Но Рацимир пойдет следом
Точно! кулак ударил по бересте. А мы пойдем сюда!
Все обступили мапу. Войча двинул плечом, освобождая место. Брат указывал куда-то в верхний угол, и Войчемир понял, что идти придется не одну сотню верст.
Савмат останется на полдне. Если Рацимир пойдет за нами, то
Граница будет открыта? крикнул кто-то, Волотичи!
Точно! Сварг наконец-то усмехнулся. Войча в который раз пожалел, что братан столь немногословен. Оставалось додумывать самому, Кажется, Сварг имеет в виду, что Велга может напасть на столицу. И верно, уже пыталась!
Они разделятся! проговорил кто-то, и все согласно закивали. Для Савмата придется оставить тысячи полторы!
Но Рацимир возьмет с собой конницу, седобородый сотник покачал лохматой головой. Нам все равно не выстоять, Кей. Ежели и вправду в болото заманить
Или на Волатово поле, негромко договорил Сварг.
И вновь наступило молчание. Многие удивленно переглядывались, но кое-кто задумался, а седой сотник хлопнул ладонью по лбу:
Дий-Громовик! А ведь и вправду! Войчемир честно осмотрел всю мапу, но ничего похожего на загадочное Волатово поле не нашел. Не иначе, нарисовать забыли. Хотелось переспросить, но при всех делать это было неудобно.
Все! ладонь Сварга ударила по мапе. Решено! Через час выступаем! Войчемир, проследи
Волатово поле так и осталось загадкой. Войче пришлось заниматься делами насущными. Снаряжать войско в долгий поход, да еще в такие сроки не шутка. К тому же хватало иных дел. Например, обоз. Бросить лишнее не задача. Посадить всех на освободившихся коней тоже. Но вот Пораде следовало посоветовать, чтоб ехала сзади, а Челеди пригласить вперед, к мужу поближе. Незачем им лишний раз друг на друга глазеть. Войчемир остался доволен своей выдумкой. Авось, и Сварг о супруге вспомнит.
А затем начался поход, и Волатово поле вообще забылось. Вначале брала опаска, что вражеские лазутчики опомнятся и проведут Рацимирово войско Прямо через лес, на перехват. Затем следовало подумать о заслоне. А потом стало туго с харчами, и Войчемир изрядно помучился, пытаясь разделить остатки хотя бы на несколько ближайших дней. С братом говорили только о делах насущных, ежеминутных. Впрочем, Войчемир не особо волновался. Уж Сварг обязательно что-нибудь придумает!
Зато вспоминался странный сон. Войчемир даже пожалел, что при войске нет чаклуна или кобника, дабы тот растолковал что к чему. Сварг, которому он обмолвился об этом, заметил, что подходящий человечек при нем был, его так и звали Кобником, но теперь он далеко, ежели вообще жив. Итак, оставалось соображать самому, но на это Войча не был мастер. Одно ясно плохи его, Войчины, дела. Если бы не Сварг, то и вовсе пропадать пришлось. Жаль только, что братан и сам, видать, не понимает, за какие это отцовы грехи Войчемиру бедовать доводится. Не утерпев, Войчемир на привалах принялся расспрашивать кметов, что постарше, о бате. О Жихославе говорили охотно, вспоминали, каков он был славный альбир, и даже сожалели, что не ему, а младшему брату судилось надеть Железный Венец. Кей Жихослав был смел в бою, на пирах весел, а к воинам Щедр, как и надлежит истинному Кею. И Войча никак не мог понять, в чем же тут загадка.
Несколько раз он с сожалением вспоминал о приснившейся ему неизвестной девушке. Жива ли она, мачехина дочка? Может, потому он девушек сестренками да сестричками называет, что своей сестры рядом нет. Поискать бы, да где найдешь?
Впрочем, о подобном думалось урывками. Все время уходило на заботы воинские. Кметы, да и сотники, вначале смотревшие на Войчу косо, приутихли, почуяв крепкую руку Хальгова ученика. Войчемир воспринял это как должное. Не зря он столько лет под Ольмином есь гонял! Да и как же иначе? Много ли в Ории потомков Кея Кавада?