Таёжный Волк - Босяцкие баллады стр 17.

Наступает заря с лёгкой марой,
заливает светом сонце небеса;
грает птица над зелёной варой,
проникают лучи крозе древеса.

В одиночке я кочумаю в засени:
никого немень со мною рядом;
недалече от меня стоят расени,
и синие дали окидаю взглядом.

Созерцаю я снова осени красу:
тихо падают листья на страды;
вершаю на монте сквозь грасу,
и всходит дым от моей скрады

Встал давече от ночного кима
вдали от голка да грезы штада:
неске семьи да родного рыма,
не витал николи я среди стада.

Сице стою на вершине горной,
не зная вовсе королей и богов;
не покатил я шеминой торной,
не жил восе по законам лохов

Толпа там занята своим делом,
гамает и горбит с утра до ночи,
а я же отдыхаю душой и телом,
таче выйду на охоту по-волчьи.

В жизни стал давно я рысаком,
с отвагой делаю доселе райды:
выхожу я на дело под лысаком,
добычу хватаю в завесе найды.

Но на время я витаю в кимане,
восей грачил зане лохов хаты;
сице пока я постою на лимане,
доколе след не потеряют гады

Синий туман осе кроет рамени,
затем исчезает под рассветом;
небо там краснеет от пламени,
леса озаряются ражей светом.

На поляне новый день настаёт,
сизый конь там снедает травы:
без хозяина солнце его застаёт,
а на холке видны пятна крови

Всадника вчера псы хлопнули,
коней шаркнул в одном граде:
пронзили сердце жигана пули,
и пал он на разбойной страде

В лесном краю он один витал,
на отрыве от суеты городской,
но лохов не надолго покидал,
а мчал за добычей воровской.

Слыл он по жизни уркаганом,
с удалью кандёхал на разбой;
бросался он к цели ураганом,
не имея вовсе очага за собой.

Всю дорогу плевал на законы,
был вечно в бегах от властей;
с людьми не наводил он коны
и лаче избегал гадов снастей

Вчера снова на грант покатил:
тропами в город уехал на коне;
пред закатом на банк накатил
и с маузером вступил на скане.

Внутри там справился амуром,
дерзко выначил из банка лаве,
но менты встретили его буром,
да жиганец оказался в облаве.

На глаза его кнайсали наганы,
готовые свалить наземь врага,
но не поднял он свои карганы,
со стрельбою ринулся на рога

Отдал концы в бою неравном,
упал по жизни лихой бриганте;
сице застыл на деле славном,
гордо принял морте на гранте

По этапу восе цыгают колеса,
везут зеков на тайговый край;
ронга вскоре двигает на леса,
мчит пулей под вороний грай

На шконаре кимарю в вагоне;
на кичман еду я сенца кента:
гады меня повязали в погоне,
а его сразила маслина мента

С корешем я витал в райзене,
за границей мы оба шастали;
скачки мы лепили в пайзене;
в конце много сарги достали

Был на стрёме свой корефан,
кнокал за ситуацией на даче;
вертел я веткой свой клефан,
с замком справился там лаче.

Мы стырили цацки да саман,
отначив тихо малину грачей;
с лантухой откатили в заман,
не оставив за спиною трачей.

Затем крозе речиту махнули
и в туман свалили шементом;
на нас манжетов не рахнули,
не словили падлы кементом.

За кедрами оставили домину,
а окраина кимала в темнице;
вскоре сели тайком в сомину:
в особицу стояла на земнице

Восе луна застала на гамине,
когда по реке дошли до рочи;
таче ким держали на замине,
почили мы под пологом ночи

Недолго мы осели на лимане
и оставить решили сие места,
но давиче наступало димане,
и жендармы вышли на песта.

К нам опера двинули скопом,
когда мы скатили на долину;
в заросли шмыгнул я скоком,
а керя мигом достал волыну

Уркаган седой на рельсе сидит,
и в мальцах его горит сигарета;
воряга никого кругом не видит,
по стрице толке мчится карета

Заревом заката неба синь горит,
балда повагом пошла за шихан;
одна птица в поднебесье парит,
ландает под нею старый жиган.

По шпалам вор медленно мчит,
хлит ко станции дрена пешком;
шпалер под ремнем его торчит,
вентает он в кардане с мешком

С хаты штемпов цацки свиснул,
на малину рахманно задал тягу;
на скоке со златом не зависнул,
но давно менты шарят бродягу

Сумрак настал в старом городе,
и до вокзала бриганте докатил;
долго стоял он в лютом холоде:
паровоз нахтой на бан закатил.

Фрейгер один на него зыркнул,
сбоку тайком ливерил за вором,
но шнифер в майдан шмыгнул,
силуэт за порт скрылся амором

Босяк на природу выйти решил:
впереди ожидают горы да леса;
паровоз по рельсам вот спешил,
на стыках шарахали его колеса

Урка сидит молча в купе одном,
в стакане вора налито мартини;
дремлет город ночной за окном,
пред глазами мрачные картины.

С неба дожди весенние моросят;
во кортах лампы мутно пылают;
сизари по кровам домов гарасят;
во шляпах лохи стрелой хиляют

Багровый месяц к верху всходит;
почивают люди в серых вагонах;
скоро майдан к перрону заходит,
где босяка ждут черти в погонах

Жизнь свою поставил на кон:
встал на тропу дерзкого вора;
не присвоил я властей закон:
на киче прошла золотая пора.

Не драпал от опасных дорог,
и витара моя не знала рахты;
вступал часто на зоны порог,
и всегда меня давили махты.

Прокатил я по хатам лагерей,
но ничем не сколот ментами;
чалил я среди лютых зверей,
долго нары нюхал с кентами

Потрошил я банки тут и там:
в крови гопника нема страха;
легаши подымали шум и гам,
но не нарахает меня и плаха.