Прошедшие войны
II том
Канта Хамзатович Ибрагимов
© Канта Хамзатович Ибрагимов, 2017
Часть III
Когда Арачаев Цанка, похоронив Гойсума, вернулся в Дуц-Хоте, он увидел в центре села машину. Возле измызганной грязной «Нивы» возились два человека. Увидев издалека одинокого старика, пришельцы двинулись навстречу. Это были журналисты, российский и иностранный. Они сразу стали задавать Цанке вопросы. Усталый старик не хотел и не мог говорить, отвечал на многочисленные вопросы коротко, без излишней словоохотливости.
А как вы сюда попали? наконец задал вопрос Арачаев. Ведь село окружено войсками.
А у нас есть специальное разрешение, отвечал русский журналист, мы можем бывать в любой точке мира. Это наш долг. Мы пытаемся объективно отражать все происходящие события и даже, по возможности, стараемся ликвидировать очаги напряженности.
Да-а, озабоченно продолжил Цанка, вы журналисты, как единственное капризное дитя в семье: и радости от вас море, и беды от вас. А кто в конце концов вырастет, неизвестно. Вы вначале называли нас бандитами и подлецами, говорили, что нас, чеченцев, всех бить надо, а теперь «стараетесь ликвидировать очаги напряженности». Без работы вы себя не оставите.
Говорили о войне, о боевиках, о политике, но разговор не клеился. В конце концов журналисты достали из машины свою аппаратуру и стали все снимать на пленку. Потом разложили какие-то черные чемоданы и стали звонить.
Это телефон? удивленно спросил Арачаев.
Да, это спутниковая связь, отвечали журналисты.
И куда вы можете звонить?
Куда угодно.
Цанка вспомнил своего любимого внука. Ему очень захотелось еще хотя бы раз услышать родной голос.
А можно позвонить в Турцию, внуку?
Если есть номер телефона, то нет проблем, улыбнулся русский журналист.
С замирающим сердцем Цанка поспешно достал из внутреннего кармана слежавшийся, потемневший с краев листок бумаги.
Через минуту в трубке послышался незнакомый голос.
Мне нужен Арачаев. Позовите Ваху, кричал изо всех сил на чеченском и русском языках Цанка.
На другом конце его не понимали. Тогда у старика трубку взял иностранный журналист и заговорил по-английски, затем обратился к Цанке.
Он говорит, что ваш внук уехал на Родину выручать попавшего в беду одинокого деда Дед это, видимо, вы?
Этого не может быть! вскричал старик. Спроси, когда он уехал!
Говорит, неделю назад. Также сообщает, что внуку звонили из России и он был в курсе всех событий.
Арачаев удивился, стоял долго в растерянности.
А можно позвонить в Уренгой? снова взмолился старик.
В трубке послышался знакомый голос сына.
Дада, ты где, где? встревоженно кричал Герзани.
Я-то дома, в нашем селе. У меня все нормально. Лучше скажи, где Ваха?
Не знаю. Кто-то из нашего села сообщил ему, что ты остался один в Дуц-Хоте, и он, говорят, поехал к тебе.
Да как это можно? Он что, сдурел? Здесь ведь война.
Не знаю, дада, печально ответил Герзани, сам себе здесь места не нахожу. Ты-то как там? Лучше бы приехал к нам сюда. Ты не представляешь, как мы здесь извелись. Откуда ты звонишь?
Еще о чем-то говорили, но Цанка уже ничего не слушал, не соображал. Все мысли были о внуке. Он ничего не мог понять. Знал только одно, что Ваха отчаянный до безумства. «Неужели он приедет сюда? Только не это», носилось в голове старика.
В ранних сумерках журналисты уехали. Расставаясь, они сказали Цанке:
Завтра утром федералы войдут в село. Они после вчерашнего нападения боевиков злые, никого не пощадят. Может быть, вы с нами поедете? Мы вас довезем до нейтральной территории.
Спасибо вам, ребятки, выдавил жалкую улыбку старик. Берегите себя и говорите миру правду. Только правда эта с разных точек зрения видится по-разному. То, что нам хорошо, другим плохо, и наоборот. А в целом чужое горе не горе. Просто слова Прощайте.
Вечером Цанка не разжигал огня, ничего не ел, не пил. Все мысли были о внуке. Даже во время молитв он думал только о Вахе.
К вечеру резко похолодало. Подул с северных равнин морозный ветер. Недалеко от дома Арачаева, прямо в селе, завыл протяжно волк. Его вой пискливо подхватили многочисленные голоса шакалов. Новые хозяева объявились в Дуц-Хоте.
Цанка накинул на себя старый, поношенный тулуп, свернулся калачиком на нарах и долго лежал в тяжелых раздумьях. В трубе уныло гудел ветер, в сенях возле мешка с кукурузной мукой пищали осмелевшие мыши. В окно рвался ветер, на улице была сплошная темень. Незаметно старик забылся, погрузился в сон. Ему вновь снилась прошедшая молодость, эта в горестях, и в радостях прошедшая жизнь. Он оказался на войне и шел в бой, шел с одной гранатой на танк, а потом рвался в рукопашный бой Ему снились войны Прошедшие войны Как много их было и есть?!
Прошедшие войны О них говорят только те, кто остался в живых. Кому повезло. Поэтому они говорят о войне с бравадой, гарцуя своей смелостью, удалью и отвагой. А что сказали бы те, кто погиб в молодости под гнетом оружия? Наверное, то же, что и их матери Прошедшие войны вызывают интерес только у историков, а будущие войны удовлетворяют интерес богачей И все-таки, легко говорить о прошедших войнах, о далеких войнах, и как тяжело переживать войну Когда они кончатся?..