Единственным о чем сожалел Лепесток было то, что он не сможет увидеть прокисшую мину краснокнижного деляги, своевременно оставившего благодатный пост, и к тому не станет свидетелем правительственной программы опережающего развития отдаленных территорий.
Губарев Алексей Васильевич
Пресное блюдо.
Один мой знакомый утверждает, мол, жизнь блюдо пресное. Обоснование столь пессимистичному выводу по его разумению принадлежит лёгкому намёку на схожесть садоводов, переворачивающих безжизненные глиняные пласты дальневосточных окраин в надежде получить урожай бананов, с увлечённым могильщиком. К этому от себя прибавлю, что если и есть на свете ад, то натуральным выражением этой церковной утвари является Дальний Восток. Вырастить в паскудном климате броский супермаркетовский фрукт штука довольно скучная, не спорю. Рыхлить вечную мерзлоту, при этом вкушая въедливый запах навоза; укрывать целлофаном застенчивые грядки и убивать время прочей беспросветной чепухой по понятным причинам занятие не из радостных, хотя и предоставляет рабу божьему более выгодные позиции на первом свидании со служителями загробного мира. А, как известно, чем пустее забава, тем она азартнее.
Это во множестве раз доказывает здоровый облик земледельца вынутого в страшную засуху из петли, о котором отпевающие его покорные очередники прощальной панихиды обычно завистливо произносят: Лежит прямо как живой., улыба-ается.
С этими фермерами прямо беда. Намаялся, видно, Создатель, когда ваял первого деревенского мужика. У селян какая-то необузданная тяга без всякого на то повода залезать в петлю. Похоже, они с рождения под жвак напичканы этой дрянью. Миллионы японцев в глаза смеются цунами, сметающей в доли секунды так любимый мегаполис, но стоит Большой волне ослабленным языком слизать три пучка укропа, как фермер хватает вожжи и сломя голову летит в сарай вешаться. Только проливной дождь выколупает из грядки семена тыкв, как селянин натирает мылом шпагат и давится прямо на веранде. Обнесет заморозок цвет с яблони, тут же удушенный земледелец мирно покачивается на первом же суку.
Может в этом захватывающем деле и присутствует какая-то пресность, не спорю. О здоровом пристрастии к земледелию, отправившем на небеса неисчислимое множество душ, написано немало пафосных трактатов. И, хотя все они написаны без присущего всякому философу тонкого юмора, что-о я там ни разу не встретил упоминания о пресности этого милого порока.
И насчёт жизни лично я не думаю, что это так. Пресность не то определение, которое раскрывает смертному понятие «жизнь». Зараза людских выходок, кроме безграничной животной страсти к огородничеству, многогранна и в большинстве своём придаёт жизни некоторую пикантность. Особенно, если вы ограбили ювелирный магазин и ваши локоны развевает ветер преследования.
А уж если вы пренебрегли наследственной тягой к сенокосам и по достижении восемнадцати лет смылись из деревни, тут, поверьте, пресным и не пахнет. Я не знаю, что именно погоняет юные годы бежать из деревни. Известно лишь, что вся русская классическая литература пропитана сочными сценами застольных бесед за самоваром, где в гробовой тишине вдовой, которую запросто можно спутать с привидением, торжественно произносится фраза: Муженёк-то мой сам построил эвти хоромы. Да таская брёвна, надорвался и в скорости помер бедный наш кормилец.
Очутившейся в стодвадцатитысячной жемчужине, какими кишит русский Дальний Восток, деревенщине скучать не приходится. Сначала подданного Деметры, поменявшего крик петуха на дребезг трамвая, берёт на поруки скорая помощь и доставляет отступника в травмпункт, откуда дюжие санитары препровождают покалеченного в ближайшую хирургию. (В тридцати метрах от автовокзала разиню чуть не насмерть сбивает путающий день с ночью сонный таксист, отрёкшийся от всего христианского в погоне за хлебом насущным.)
Когда, подобно мартовскому снегу, сходят гипсы, а костыли отваливаются словно панты с оленя, бедняга видит вместо весны ноябрь и заснеженные хребты Сихотэ-Алиня. Поэтому жертва исхода, не теряя времени, тут же на скорую руку устраивает свой спартанский быт и выходит на работу.
Как правило, первое жильё не более чем съемная комнатушка, поглощающая три с гаком четверти тощего бюджета, где-то двенадцать тысяч рублей в месяц. Первая работа, предусмотренная для землепашеской родословной, незатейлива и безоблачна. Нужно просто до упаду шляться между прилавками и бесцельно таскать по гастроному всё, на что укажет заведующая. Месячного пособия за подобные чудачества хватает только на оплату коммунального обустройства, три раза в день чай с таком ( то есть просто так) и проезд в городском транспорте. Поэтому всю зиму близлежащее почтовое отделение надрывается, переправляя из указанного адреса в деревню кипы телеграмм с кратким, но всеобъемлющим «SOS», а в обратном направлении сотни килограмм спасительного картофеля, а также морковку, лук и пучки чабреца.
С наступлением курортного сезона работа соломенного беглеца, как правило, меняется. Не в силах более справляться с аппетитными видами и питать обострённый хроническим голодом нюх изысканным запахом деликатесов из недосягаемых витрин, деревенский отпрыск направляет натруженные пустой беготнёй ноги в завод. Здесь, конечно не полакомишься просроченной ряженкой или пустившим запашок вяленым минтаем из повреждённой вакуумной упаковки. Но заводская столовая гарантирует послеобеденную сытую отрыжку, изжогу и хронический гастрит. Благодаря этому «SOS» заметно скромнеет и гораздо реже сотрясает сельскую местность, а местный почтальон имеет длительные паузы, которые тут же тратит на уход за отощавшей собственной скотиной.