Это белки сделали? спросила Лариса.
Ну не мы же, отозвался Юрка. У них сейчас самое время, для того чтобы территорию метить.
Да при чём тут белки? вдруг рассердилась Лариса. Что вы мне голову морочите? Я насчёт танцев. Мы тут с девочками поговорили с Ковальчук. Она не это хотела сказать. Она растерялась.
И чё? спросил я, глядя на сугроб.
Возвращайся, вот чего, сказала Лариса. Она тебя сама пригласит. Не бойся.
А я и не боюсь, сказал я, по-прежнему разглядывая сугроб.
В расстёгнутую ширинку задувало. Становилось холодно.
Между прочим, белки переносят бешенство, вдруг продолжил свою зоологическую тему Юрка, очень опасная болезнь.
Да ну вас, проворчала Лариса. Вадик, ждём тебя в доме.
Сзади захрустел снег. Я оглянулся. Лариса скрылась за углом.
Я посражался с заевшей молнией ещё с полминуты и всё-таки застегнул её.
Продрогшие, мы зашли в дом. Скинули куртки, протиснулись в мужскую комнату. Мне пододвинули стул. Кто-то протянул бутылку «Колокольчика».
Я налил шипучий лимонад в стакан и принялся его смаковать. Пузырящийся напиток приятно освежал горло.
Рядом сидели и стояли мои одноклассники и чего-то ждали. Девчонок нигде не было видно. Они все собрались в своей комнате, откуда доносился гул голосов.
Может, они её там бьют? вдруг спросил Мартиросян.
Кого? удивился я.
Балерину твою, сказал кто-то.
Ребята рассмеялись.
В этот момент вдруг открылась дверь из девчачьей раздевалки. Наши девчонки вышли оттуда с серьёзными лицами и опять сгрудились возле проигрывателя. Последней вышла Лена Ковальчук и направилась прямиком к нашему столу. Ребята расступились перед ней. Она подошла ко мне, сидящему на стуле. Глаза у неё и правда были заплаканы.
Все замолчали.
Лена улыбнулась мне.
Вадик, можно пригласить тебя на танец? спросила она и замолчала в ожидании ответа.
Остальные смотрели на нас и тоже молчали.
Я заглянул в пустой стакан. Глядя куда-то в сторону, взял новую бутылку «Колокольчика», стоявшую на столе. Открыл её, наполнил стакан, выпил до середины.
Все молчали. Было слышно, как пузырьки газа лопаются на стенках стакана и у меня в горле.
Я перевёл взгляд на Лену. Она стояла и хлопала своими ресницами.
Не видишь, что ли, я занят, небрежно бросил я ей.
Класс выдохнул. Одновременно все.
Лена всхлипнула. Закрыла лицо руками и убежала куда-то.
Красавчик, заорал вдруг один из близнецов, мужи-и-и-ик.
Красавчик, заорал вдруг один из близнецов, мужи-и-и-ик.
Танцуют все, вдруг рявкнул Арик Мартиросян и ринулся в большую комнату.
За ним устремились остальные пацаны. Танцевать.
Началось веселье.
Лишь где-то плакала несчастная Ленка.
К ней навсегда приклеилась эта кличка Балерина.
А я сидел за столом и пил лимонад. И глупо улыбался.
Коллектив принял меня в свои ряды.
Миротино
Когда я был маленький, наша семья часто переезжала с места на место. И не потому что это была семья военного. Нет. Сугубо гражданские люди. Но переезжали часто. Вначале, когда мне было 3 годика, снялись с места и переехали на Ставрополье.
На Ставрополье прожили почти 10 лет. Родители как многодетные получили 4-комнатную квартиру. У них была хорошая высокооплачиваемая работа. Я с братом ходил в музыкальную школу. У нас были друзья. Устоявшийся круг общения.
Я до сих пор не понимаю, для чего было уезжать из этого круга. Как и не понимаю, для чего было уезжать из Алма-Аты, где я родился. Какая-то неведомая сила гнала моих родителей. Причём новое место жительства почему-то всегда было хуже предыдущего.
Когда я вырос, я задавал этот вопрос про смену места жительства. И ни разу не получил внятного ответа. Точнее, ответы были, но это было похоже на отговорки.
Почему мы уехали из Алма-Аты?
Потому что ты часто болел, сынок. Там плохой климат.
Почему мы уехали со Ставрополья?
Потому что там зимы без снега, сынок. Без снега. Дождливые и грустные.
А где у нас снег? Правильно. В Тульской области зимой много снега. Именно туда мы и поехали.
Точнее, вначале туда отправился отчим. Он каким-то образом узнал, что в Заокском районе есть деревня Миротино. И что там есть вакансия на должность заведующего котельной, на которую он и устроился. Справил все необходимые бумаги и вернулся за семьёй за женой и шестью сыновьями. Я был неродным. Старшим. Остальных мама рожала ему раз в два года по младенцу мужского пола.
Отчим приехал, рассказал о прекрасной русской зиме, и мы принялись собирать вещи. Мне шёл 13-й год. А на дворе была предолимпийская зима восьмидесятого года. Февраль.
Но переезд не прошёл гладко. Что-то не сложилось. То ли кто-то из младших заболел, то ли у отчима на работе с увольнением сложились проблемы и его обязали отрабатывать положенные два месяца. Но первыми в заснеженную тульскую деревню поехали я, мама и мой брат Вася. Васе на тот момент было 3 или 4 года.
Ехали мы долго. Вначале до Москвы на поезде. Пейзаж за окном менялся, как и рассказывали родители, с осенней хляби на заснеженные поля.
Из Москвы до станции Пахомово мы ехали на электричке. Три часа. В электричке было холодно и постоянно откуда-то дуло.
На станции до конечного пункта мы добирались на машине с брезентовым верхом. Это была местная разновидность рейсового автобуса. В нём было ещё холоднее. Но не дуло.