Понял, сынок, с готовностью кивнул седой мужчина, украдкой утирая кулаком глаза.
И матери скажи, чтобы не дурила, продолжил молодой человек. Не о чем тут разговаривать. Скажешь?
Мужчина снова с готовностью кивнул.
Только и ты уж мне одну вещь пообещай, продолжил он.
Какую? недоверчиво переспросил молодой человек.
Пообещай, что расскажешь о греческих своих корнях детям, твердо произнес мужчина.
Сам и расскажешь, озорно прищурившись, фыркнул молодой человек. Я в холостяках долго засиживаться не собираюсь.
Обещай, серьезно повторил мужчина. Это память будет о родителях твоих настоящих
Я же сказал тебе, что перебил его молодой человек.
Я помню, сынок, продолжил мужчина. И ты нам родной был и всегда будешь. Но только твои настоящие родители не воспитали тебя не по своей вине. Такое время нам всем досталось. Спасли они тебя, я так думаю. И ты должен это знать и помнить. И детям своим расскажешь. Так будет правильно. И пряжку эту им передашь. Обещаешь?
Хорошо, батя, кивнул молодой человек, все еще вертя золотую пряжку в руке, давай коробочку, что ли? Положим вещицу.
Глава 4
Прощание с Меотидой
Мама, где коробочка моя? крикнул смуглый юноша с жесткой щеткой непокорных волос. Слышишь, мам?
Какая коробочка? в комнату вошла женщина в фартуке и с разливочной ложкой в руке.
С пряжкой античной, взмахнул руками юноша, раздраженный непонятливостью матери. Как будто у меня много всяких коробок.
Не знаю я, у отца спроси, вздохнула женщина.
Она явно не разделяла озабоченность сына по поводу античной пряжки.
Отец только вечером со смены вернется, а я вещи собираю, мне ехать завтра, ты же знаешь, затараторил юноша.
Не пропадет твоя пряжка, отмахнулась от сына женщина. Куда ей деться? Чего она тебе вообще так срочно понадобилась?
Я ее с собой в Ленинград хочу взять, неохотно пробурчал юноша.
А нужно ли? как будто даже немного испугалась женщина. Даня, ты же еще только поступать едешь. Вдруг провалишься?
Не провалюсь, гневно блеснул глазами юноша, явно оскорбленный материнским неверием в его силы.
Пусть так, согласилась с сыном женщина. Но все равно: общежитие, экзаменационная суета. Все незнакомое, все новое. Возьмешь да и потеряешь где-нибудь. Или украдет кто. Вещь-то древняя.
Мама, неужели ты можешь подумать, что я потеряю пряжку, которую носил когда-то на своем плаще сам бог красноречия Гермес? взвыл от материнского непонимания юноша.
Так уж и Гермес, хмыкнула мать.
Так уж и он! передразнил ее юноша. Ты, как и отец, ни во что не веришь. Даже деда с бабкой я искал, а не он.
Не нашел ведь, вздохнула женщина. Не судьба, значит.
Не нашел, вздохнул юноша. Как в воду канули.
У отца надо спросить, вернувшись к прежней теме разговора, произнесла женщина.
Что спросить? не понял юноша.
Можно ли тебе пряжку эту в Ленинград с собой брать. Все-таки семейная реликвия, как-то не очень уверенно, опасаясь, очевидно, нового всплеска сыновнего гнева, пояснила женщина.
А! протянул юноша. Да, конечно, спроси. Вместе спросим. Да только ты же сама знаешь, что он разрешит. Потому что ему все равно. Он даже имя себе возвращать не стал. Так и остался Николаем.
Его приемные родители начала было женщина.
И что? оборвал ее сын. Я что, деда с бабкой не люблю, что ли? Дед с бабкой у меня золотые. Слов нет. Но только и о прошлом надо помнить. Греки мы или нет?
Греки, вздохнула женщина. Кто бы спорил. Назвали же мы тебя Данаем. Тоже было непросто. Нас с отцом потом в райком комсомола вызывали. Спрашивали: что мы имели этим в виду.
Знаю, рассказывала ты, фыркнул юноша. Конечно, греки и Меотида две вещи несовместные! Откуда нам здесь взяться?
Что ты меня-то спрашиваешь, сын? возмутилась женщина. Такие времена были. А до этого еще страшнее. Тут тебе не твои грифоны с горгонами тут товарищи похлеще заправляли. Не всегда можно было даже упоминать, что ты грек. Брата моего, когда в армию забирали, русским записали. Не рыпайся, сказали, и молчи. Нет, сказали, в Мариуполе никаких греков. Есть один советский народ.
И это знаю, мама, пробурчал юноша. Но должно же что-то остаться в нас? Мы же тут юноша осекся, а спустя мгновение, раздраженно вскинув голову, бросил матери: Нельзя же быть просто литейщиком, как отец!
А что здесь плохого? пожала плечами женщина. Зарплата на заводе неплохая. Шел бы и ты в наш металлургический институт. По стопам отца, а? Чего тебя несет на этот филологический. Да еще в Ленинград?
Не знаю, растерянно пробормотал юноша, как будто слова матери застали его врасплох, впрочем, он тут же продолжил уже более уверенно: Это я насчет Ленинграда. Хочется почему-то именно туда. В университет. А насчет литейщика, то это точно не мое. Ты же знаешь, мне с детства снились мои греческие боги и герои древности. Как отец мне в пять лет эту пряжку показал, так я и заболел этим.
Так и живи здесь, в Мариуполе, развела руками мать. Возле Меотиды своей любимой. Чего тебе ехать бог знает куда? Дед с бабкой вон прожили десять лет на Крайнем Севере. Снег да мрак. Слышал ты их рассказы.