Месяца через полтора, зимой уже, звонок Блатштейна повторился.
Светлана Ивановна, здравствуйте!
Здравствуйте, Яков Абрамович!
О! Уже по голосу узнаете. Приятно, приятно. Света, у вас всё в порядке?
Да как будто бы
Ни в чём не нуждаетесь?
Да нет.
Короткое молчание.
Хорошо Света, у меня к вам есть предложение.
Какое, Яков Абрамович?
А что, если нам встретиться?
Встретиться?.. Зачем? она опешила.
Ну, зачем? он рассмеялся своим приятным баритоном. Вы меня, право, удивили. Зачем да для чего? А просто так если? Неужто двум взрослым людям нельзя встретиться, по-дружески посидеть где-нибудь за чашечкой кофе или за бокалом хорошего вина и поговорить о жизни. А я знаю, она у вас последнее время осложнилась. И как знать, может быть, совместно мы смогли бы всё обсудить и устроить. Но говорить лучше не по телефону. Вот посмотрите в окно, она невольно вытянула шею. Что там видите? Сколько снега, а? А представь, сколько его за городом? И что, если в один из вечеров провести нам, скажем, в доме отдыха «Юбилейный». Или на турбазе «Ангара», на Байкале. Вы были там?
Да нет, отдыхать не приводилось.
Так вот, есть возможность поправить это дело. Так что, давайте, встретимся и эти вопросы обговорим. Одно обещаю прямо сейчас, все расходы беру на себя.
Она примолкла, как напуганная.
Ну что же ты молчишь, Света?
Думаю
Над чем? Над предложением? И не заморачивайся.
Думаю, Яков Абрамович, как бы вам так ответить, чтобы вы не обиделись?
Тут он запнулся на полуслове. Затем едва ли не речитативом проговорил:
Свет, я никогда никого силой в друзья или подруги не вовлекал. Я сторонник демократических принципов подбора кадров. Никакого насилия. Да да. Нет нет. Так ты нет?
Нет, Яков Абрамович. Не надо. Тем более вечера я люблю проводить в семье дома, с сыном, с мамой.
Жаль, Света. Не оценила ты мой порыв. Не оценила. А напрасно. Наша дружба могла бы быть плодотворной, на пользу нам обоим, особенно тебе Так, значит, не хочешь, чтобы мы встретились, подружились?
Нет, Яков Абрамович. Не стоит на это убивать время, тем более оно у вас в дефиците. Да и у меня тоже.
Жаль, Света. Не оценила ты мой порыв. Не оценила. А напрасно. Наша дружба могла бы быть плодотворной, на пользу нам обоим, особенно тебе Так, значит, не хочешь, чтобы мы встретились, подружились?
Нет, Яков Абрамович. Не стоит на это убивать время, тем более оно у вас в дефиците. Да и у меня тоже.
Ну что же И всё же я буду терпелив и буду ждать изменение в твоём настроении. Хорошо? Она промолчала. Надеюсь, это произойдёт скоро. До свидания.
До свидания, Яков Абрамович.
Больше Блатштейн не звонил.
Вскоре, как он предсказывал, у неё начались неприятности. Два суда и оба комбинатовские.
Яков Абрамович
Вспомнила сегодняшний телефонный разговор Андрея с Блатштейном. Вот она, связочка. Теперь стали понятными предупреждения Андрея относительно судов.
Светлана отошла от окна и задумчиво прошлась по кабинету. Подошла к столу. Постучала ноготками по столешнице, глядя на телефон. Эх, позвони однажды с таким предложением Толя, поехала бы с ним хоть на Байкал, хоть в Тундру и хоть в собачьей упряжке Не позвонит. Светлана грустно усмехнулась.
А мне до него дозвониться надо, сказала она вслух. Вот попала в историю!
Светлана подняла трубку и медленными движениями пальца набрала на диске номер. Невольно глянула на часы на руке было уже половина седьмого. «Хорошо, что Ваську к маме отправила, подумала она о сыне. А то болтался бы без присмотра».
Какое-то время подождала ответ. Нажала на рычажок и набрала другой номер.
Аллё, Евгений Моисеевич, Феоктистов у вас?.. На минутку его можно к телефону?.. Толя, это Мáлина. Толя, слушай, мне срочно надо с тобой переговорить. А лучше бы встретиться Через сколько?.. Хорошо, я перезвоню.
Светлана положила трубку и присела за стол. Притихла в смятении, в смутном предчувствии чего-то тревожного.
9
Ну, ваша светлость, на вас спрос! Вся прокуратура вами интересуется. В том числе и женская её половина.
Анатолий, передавая Прокудину телефонную трубку, улыбнулся, хотя звонок Мáлиной несколько озадачил его, особенно её голос.
Как бы там не было, Анатолий, а приятно осознавать, что мы дорогого стоим. А?! Прокудин хлопнул в ладони и потёр ими, горячими. Так мы на чём остановились?
На Шпарёве.
Ага. Так ты полагаешь, что его могли довести до петли?
Возможен, Женя, и такой вариант, исходя из тех бесед, что имел я с его сослуживцами, с шоферами, да и с женой, с дочерью такой исход возможен. Человек он бескомпромиссный, честный, его психика могла быть перегружена. Хотя эти же качества дают надежду, что он не столь малодушен и безволен. Я начинаю склоняться к версии, что его всё-таки убили. Многим он, похоже, стал поперёк горла, расхитителям, рвачам и прочим, кто живёт на широкую ногу за счёт государства, за счёт предприятия.
И тут что, возможно заказное убийство? со скрытой иронией спросил Прокудин.
Как знать? пожал плечами. Пока ничего определённого. Но с завтрашнего дня занимаюсь только этим делом. Конкретно. И начну с управления комбината.
Евгений Моисеевич поморщился: ему явно не понравилось намерение его подчинённого. Хотел резко возразить, но просьба работников прокуратуры проследить за Феоктистовым остановила.