Викентий Вениаминович усмехнулся.
Способный, видать, прошёл к столу, сел и, прекращая разговор о персоне здесь не присутствующей, спросил: Ну что у нас там? На чём мы остановились?
Андрей Андреевич посерьёзнел, перешёл к делу.
Яков Абрамович предлагает узнать, какое дело Феоктистов сейчас крутит, и проследить за ним.
И как же вы намереваетесь узнать о его делах? У него самого спросить?
Зачем? У него начальник есть, засмеялся Андрей Андреевич. Снял трубку телефона и набрал номер. Привет, Моисеч!.. Ага, давно не виделись. Ну, как дела?.. Чем сейчас думаете заниматься после такого феноменального раскрытия? Феоктистов, наверное, уже на что-то или на кого-то нацелился? Он, похоже, в ударе, ха-ха!.. Он у тебя? Ну, тогда я попозже перезвоню. Нет, он мне не нужен. Не буду мешать, положил трубку и сказал: Граф у него.
8
Мáлина, находясь в крайнем расстройстве, ходила по кабинету и, то вслух, то мысленно, разговаривала сама с собой. В глазах поблёскивали слезы.
Вот, вот она твоя несдержанность! Вот они, твои шуточки! И что меня дёрнуло тогда за язык? Ещё этого подонка, Заичкина притянули!.. она брезгливо поморщилась. Ой-ей-ёй!.. Что я натворила!.. Что теперь делать? Они знают про Ультрафен. Но зачем он им? Интересует? Но так не интересуются вещами, исподволь, обиняками, с намёками, через третьи лица. Как это понимать?.. Нет, тут что-то не так. Тут она приостановилась. Надо связаться с Толей! Точно! Надо предупредить его. Надо поговорить с ним, объясниться.
Она прошла к телефону, села за стол. «Эх, Толя, Толечка, вздохнула она с душевным сожалением, старше-то я тебя всего на один годик, а ведь старше. Старше. Старуха!»
Достала из стола зеркальце и внимательно посмотрелась в него. Осторожно промокнула глаза платочком. С огорчением заметила на лице появившиеся мелкие морщинки и попыталась разгладить их пальцами.
Да, Толечка, ты прав. Мне уже не ровняться с твоей маленькой подружкой. Я перед ней, действительно, баба Яга. Хоть из деликатности ты этого и не сказал. То-то в тебе и ценно Милый ты мой, и ничегошеньки ты не замечаешь А может, я чересчур серьёзна?..
Она попыталась в зеркале изобразить особу без комплексов, стала кривить лицо, делать ужимки, подмигивать И вдруг расхохоталась: вот дура! представив себя в этой дурацкой роли перед Анатолием. Да он просто обалдеет!..
Бросила зеркальце в стол, и смех сменился на всхлипывание. Боже, как глупо, как тяжко
А тут ещё это Да он просто возненавидит меня! Он Он просто посчитает меня предательницей!
Она дотянулась до графина с водой, налила воды в стакан. Жадно отпила и обкапала кофту, костюм. Ну вот, как маленькая! стряхнула капли платком.
Но Толе надо позвонить. Она набрала номер. Телефон молчал. Где он есть?..
Отошла к окну, чтобы хоть как-то успокоиться, отвлечься, стала глядеть на улицу.
Сквозь открытую форточку долетали звуки городского гуда: шум машин, топот каблуков по асфальту, голоса птиц, скрывающихся от жары в ветвях тополей и клёнов. День как будто бы не спешил уходить, только солнце за сутолокой и делами незаметно переместилось, присело, и от здания напротив тень доползла до половины аллеи, разделяющей улицу Горького пополам.
С улицы всё ещё доносило душный чад расплавленного асфальта и воздух, перенасыщенный химическими ароматами от комбината. Этот «букет» дополнял неприятные переживания, и может, оттого вспомнились звонки Блатштейна, отдающие тоже какой-то дурнотой, хотя и приправлял он их изящной словесностью.
Первый звонок Блатштейн сделал почти сразу же после похорон Бориса.
Ал-леу, Мáлина? Светлана Ивановна?
Да.
Здравствуйте, Светлана Ивановна! Вас беспокоит Блатштейн.
Здравствуйте, Яков Абрамович!
О, вы меня, похоже, знаете? в трубке послышался приятного баритона хохоток.
Да кто ж вас не знает? Вы известная личность в городе.
Чем же, Светлана Ивановна? Надеюсь, не крамольной и криминальной известностью, что могло бы привлечь прокурорское внимание?
Ну что вы, Яков Абрамович.
Значит, чисто бытовая и гражданская молва? Ну, это не страшно Я что звоню, Светлана Ивановна. Я слышал у вас несчастье. Простите, что напоминаю, но я хотел бы выразить вам свои искренние соболезнования, сочувствие.
Спасибо, Яков Абрамович. Любезно с вашей стороны.
Не стóит. Я ведь хорошо знал вашего мужа, Бориса Мищенко. Неплохой был юрист. Да, неплохой вздохнул. Но, как говорится, все мы под Богом Так я вот о чём хотел сказать вам, Светлана Ивановна: если у вас вдруг возникнут какие-то неразрешимые вопросы, то вспомните обо мне. Я буду рад вам помочь. Рад буду вам услужить.
Спасибо она была тронута его вниманием.
Не за что, Света. Обращайся и без церемоний. Договорились?
От неожиданности она немного растерялась.
Договорились, Света? настойчиво повторил он, перейдя на «ты».
Да договорились
Ну, вот и хорошо. Кстати, обращайся хоть по вопросам быта, хоть по вопросам работы помогу. И без стеснения. До свидания.
В трубке прервался приятный колоритный голос, и послышались короткие гудки.
До свидания она положила трубку и недоумённо и в то же время ободрёно пожала плечами, улыбнулась. Все-таки приятно, когда о тебе вспоминают в тяжёлый час малознакомые и уважаемые люди, поддерживают в горе. Какой он оказывается внимательный.