За столом, после ста граммов фронтовых и прикупленного «на прицеп», Никифор Павлович повёл себя несколько раскрепощёно, да и соседи стали словоохотливыми. И на очередной вальс под фронтовую песенку он уже пошёл с молодецким задором, пригласив на него новую знакомую. К тому же Зоя Гавриловна была внимательна к нему. Особенно, когда выяснилось, что фронтовые пути у них пересекались, и даже едва не сошлись в Японскую компанию при высадке десанта на остров Сахалин и далее на Курилы. После героических и в то же время драматических воспоминаний, между ними возникли едва ли не родственные отношения, скрепляющие души фронтовиков. Его рассказы она воспринимала с неподдельным интересом и всячески поддерживала начатый им разговор. С ней было непринуждённо, спокойно, душевно комфортно. И так стало жаль в этот час, что такая женщина прибыла на Сахалин со вторым эшелоном. Ведь могли бы встретиться. И, быть может, жизнь прошла бы по-другому, интересней
Танцевать Никифор Павлович умел, в рамках домашнего обучения. Так же, наверное, как большинство людей его возраста, поскольку припадочных танцев они в своей молодости не знавали, а с годами, наоборот, дорожили старыми танцами, и танцевали только их, принципиально и с наслаждением. Зоя была из тех, из довоенной поры, а потому умела вальсировать и быстро подстроилась под вождение кавалера. Никифору Павловичу и эта особенность партнерши пришлась по душе.
В танце Зоя выложила своё мнение о нём.
Вы одинокий? поинтересовалась она.
Да. Как вы определили?
Ну она игриво дернула душкой подрисованной брови и засмеялась. Глаз намётан, с войны пристрелян.
А вы тоже, наугад сказал он.
Да. А вы как поняли?
Тоже глаз намётан.
И им обоим показалась такая шутка уместной, веселой, и они стали кружиться.
Потом он спросил, перейдя на «ты»:
Давно вдовствуешь?
Пять лет, слукавила тогда она. На сам деле А ты?
Я второй год.
И эта подробность стала ещё одним связующим звеном, закрепляющая их отношения.
Но говорить о жене-покойнице не хотелось, и Никифор Павлович перевёл разговор на фронтовые воспоминания. О том, как в начале войны он был на западном фронте и как их учебный авиаполк разбомбили под Вязьмой, где, к счастью, он был лишь контужен и ранен в голову.
А вы тоже, наугад сказал он.
Да. А вы как поняли?
Тоже глаз намётан.
И им обоим показалась такая шутка уместной, веселой, и они стали кружиться.
Потом он спросил, перейдя на «ты»:
Давно вдовствуешь?
Пять лет, слукавила тогда она. На сам деле А ты?
Я второй год.
И эта подробность стала ещё одним связующим звеном, закрепляющая их отношения.
Но говорить о жене-покойнице не хотелось, и Никифор Павлович перевёл разговор на фронтовые воспоминания. О том, как в начале войны он был на западном фронте и как их учебный авиаполк разбомбили под Вязьмой, где, к счастью, он был лишь контужен и ранен в голову.
Показал заросший волосами шрам, оканчивающийся на лбу едва заметной загогулиной. Она пощупала его пальцами, удостоверилась, проявив здесь свой профессиональный навык.
Посетовал на то, что до этого года не мог оформить военную надбавку
Я ведь был при авиации. Механиком самолетов.
А я при госпиталях, сказала она. С начала сорок второго и до сорок седьмого. Вначале санитарочкой, потом медсестрой. Потом демобилизовалась вместе с мужем.
Долго не мог оформить военную надбавку за ранение и контузию потеряны документы. По врачам и комиссиям загоняли. А сейчас у нас в городе новый военком, продолжал Никифор Павлович. Молодой подполковник. Матюгнулся, да и говорит: сколько же можно над стариком издеваться!
Это кого он стариком обозвал? рассмеялась партнерша. Совсем человек не разбирается в людях.
Никифора Павловича её шутка тёплой волной окатило сердце, и в глазах засветились искринки. Он тоже засмеялся, прижав её к себе, скорее от охватившего чувства благодарности, неожиданно. И испугался невольного порыва. Но Зоя не отстранилась, а лишь вскинула глаза. Это его смутило, и он принял дистанцию. Смущенный и взволнованный он продолжил прерванную тему:
Сюда попал первый раз, все как-то некогда было.
То-то я смотрю, новый человек. И довольно-таки бравого вида. Правда, немного подзапущенного.
Так возьми шефство!
Ну-у, поживём, увидим.
Да чего смотреть? Я уже ранен осколком из-под Сахалина
В наши-то годы и говорить о сердечных ранениях?
А причём тут года? Недавно сказку по телевизору слушал. Так в ней царь, старик, так говорит: «Если все любви покорны, так и я покорный то ж»
Засмеялись. Зоя Гавриловна на его заигрывания посматривала снисходительно. Как на нечто занимательное и не реальное. Хотелось бы но кого-нибудь помоложе, по её запросам, на кого она ориентирует себе и внешне поддерживает. Старики ей уже успели поднадоесть. Но от проводов тому, что досталось с вечера, себя не отказала.
Шли через два микрорайона пешком.
Живу один. Скучновато.
Мне тоже.
Тогда, может, ко мне зайдем, или к тебе?
А почему бы и нет? игриво засмеялась она.
Ну, так куда?
Она пожала плечиками.
Все! Начнём с моего приглашения! Или с твоего?
Ну что же, начнём с моего.