Вдруг со стороны Инкермана к месту стоянки линкора по кривой полетела ракета, за ней ещё одна. Через несколько секунд у борта линкора взорвались одна за другой две бомбы, по башне застучали осколки.
Вот гады! понял Николай, кто-то указывает самолётам цель! не переставая посылать трассеры в сторону мелькавших в лучах прожекторов вражеских бомбардировщиков. Вот три луча захватили и уже не выпускали из своих объятий машину, к ней сейчас же потянулись трассеры других орудий и пулемётов. Крест самолёта вспыхнул огнём, кувыркаясь, он полетел вниз, в море.
Ура-а-а! не выдержал Николай, капут немцу!
Командир подводной лодки «Л-3» капитан 3-го ранга Грищенко в 3часа 30 минут 22-го июня был разбужен взрывами бомб. Выйдя из помещения, он увидел пять самолётов над Либавой. Экипаж лодки был готов открыть огонь по самолётам, но шифровка командующего флотом приказывала прекратить разговоры о войне и заняться боевой подготовкой. Приказ о начале войны с Германией был получен в 7.00.
Штурман подводной лодки «С-9» старший лейтенант Правдюк проснулся 22 июня от звуков артиллерийской стрельбы. Посмотрел на часы было около четырёх часов утра. Он подождал вызова на лодку, стоявшую у стенки Военной гавани Либавы, но его не было.
Через какое-то время стрельба окончилась. Он снова лёг в постель, успокоив жену, что идут учения. В 7.00 радио по флоту объявило о войне с Германией.
Да, Это война! окончательно решил сержант. За мной!
Что делать? Идти к батальону? Ждать смену?
Да, ждать смену, иначе получится, что мы покинули пост.
Что делать? Спокойно! Прежде всего нужно укрыться, но не в доте, там нас перебьют как котят.
Между тем стало совсем светло, облака на востоке засияли золотом рассвета, отбросив красноватые блики на всю округу.
Брынцев и Шешеня держались возле кустов.
За мной! без объяснения причин бросил на ходу Михалыч.
Бойцы молча повиновались, хотя Шешеня пытался что-то сказать или спросить.
По дороге забрали с собой Олега Васина и Бойко Васю, у дота их поджидали остальные. Баев не выдержал:
Товарищ сержант, что это происходит? Там стреляют?
Не отвечая на вопрос, Михалыч скомандовал:
За мной! и повёл на опушку леса, в густой ельничек, в котором намедни видел небольшую полянку, когда искал первые грибы.
Продравшись через мокрые от росы кусты крушины с зелёными ягодками, они оказались на небольшой полянке. Остановился на ней, подождал остальных. Только сейчас обнаружил, что держит в руках наган.
Сели!
Бойцы послушно опустились на росную траву.
Я не знаю, что происходит, может провокация какая, а может и война! Будем сидеть здесь и ждать смену!
Взглянул на часы без десяти четыре.
Позади, на месте расположения батальона, тихо. Это несколько успокоило его может всё обойдётся? Может, учения какие?
Сопоставил шум бомбежек, орудийные выстрелы, переход границы вооружёнными людьми нет! Это война.
Выставил посты с четырех сторон, приказал, в случае обнаружения чего-либо куковать два раза.
Прилёг под кустом там было суше. В лесу ухнул филин, где-то вдали прокуковала кукушка. На севере буханье взрывов прекратилось, а на юге, в районе Замбрува и южнее, продолжалось.
В небе завыли моторы это возвращались с бомбёжки самолёты. Михалыч долго провожал их глазами, потом начал считать, сбился. Самолёты летели тройками, но некоторые тройки были неполными. Сбили наши?
Позади, у наших, было по-прежнему тихо. И Максим должен бы уже вернуться.
Позади, у наших, было по-прежнему тихо. И Максим должен бы уже вернуться.
Послать на заставу кого-нибудь? Да!
Продрался сквозь густой кустарник к месту, где дежурили Гнат и Саша Брынцев. Шешеня спал, свернувшись калачиком. Саша, наблюдавший за лощиной впереди, испуганно обернулся, услышав шорох.
Тихо! Михалыч показал глазами на спящего. Ты разрешил?
Да, я, товарищ сержант! Чего вдвоём пялиться.
Слушай, Брынцев! Сбегай на заставу. Только тихо, по дороге не ходи! Беги рядом, краешком леса, осторожненько. Ты леса не боишься?
Да я рядом с лесом вырос, товарищ сержант.
Вот и хорошо, леса, значит, не боишься. Давай, Саша, найди командира какого-нибудь, узнай что и как, и сразу сюда. Если какое приказание будет, то только чтобы на бумажке было, в письменной форме. Да и найди Максима. И сюда, бегом!
Слушаюсь, товарищ сержант! козырнув, Брынцев не мешкая, повернулся и через кусты, пригнувшись, побежал к заставе.
Михалыч понаблюдал за ним, пока он не скрылся в кустах, одновременно не выпуская из виду лощину перед дотом.
Было тихо. В лесу просыпались птицы, раздавались первые трели. Сердито жужжа, пролетел шмель. Снова с польской стороны полетели тройки самолётов. Тяжело нагруженные, летели низко, моторы выли. Четко виднелись черные кресты на кончиках крыльев. И снова бухали взрывы, словно кто-то старательно забивал сваи.
Сашка, пригибаясь, бежал к своим палаткам, к заставе. Ботинки и обмотки были мокрыми от росы. Ботинки были великоваты, сейчас в них хлюпала вода. Сашка, привыкший к аккуратности, уговорил старшину роты поменять их, осталось только дождаться завтрашнего дня.
О войне он не думал. А чего думать? На это командиры есть, что надо прикажут! Да и не похоже всё это на войну. Если бы была война, то тысячи наших самолётов уже летели бы бомбить Берлин, да и танки были бы уже далеко за границей!