Если от центра разрушенного немцами храма двигаться на северо-восток, то где-то через полтораста метров можно добраться до небольшого леска, размером двести на четыреста метров. Пусть данный лесочек не столь велик, но по площади он как минимум в шесть раз больше парка вокруг храма! Лес сильно запущен, обезображен хаотическими вырубками и вообще-то весьма неказист. Зато прямо по его центру в направлении с юга на север проходит странного вида канава, похожая на остатки какого-то старинного рва. Ну чем не замечательный местный ориентир? Будь у меня такая нужда, я бы спрятал то, что дорого сердцу, именно здесь в этом лесу! И лучшего места для клада «до востребования» найти достаточно мудрено.
Те есть всем понятно, что деревья в лесу могут со временем срубить, а на их месте, скорее всего, вырастут новые, но подобного рода канавищу, длиной в добрые четверть километра, точно никуда не денешь! А кроме того большая часть данного леса довольно густо испещрена провалами в земле, один из которых было совсем несложно немного углубить и превратить во временное пристанище для церковных раритетов. Благо никому из местных жителей просто так болтаться по этим буреломам в голову не придёт, значит и шансы встретить нежданного свидетеля минимальны.
Так что в первую очередь было решено тщательно «прозвонить» именно северо-восточную рощу, и в особенности тот её район, который прилегал к центральной канаве. Работать поисковику в Латвии вообще тяжело из-за всеобщей подозрительности, особенно на открытой местности. А работая в подобного рода лесочке, мы были гарантированно избавлены от подобного весьма нежелательного внимания.
В общем, задача для опытных кладоискателей была не такая уж трудная. Да, на «прозвонку» всей рощи могло уйти до десяти часов, но мы в глубине души рассчитывали на определённого рода везение. Ведь масса захоронения ожидалась довольно большой, и поэтому сетка сканирования могла быть не такой частой. В общем, так оно на самом деле и получилось. Не прошло и часа с начала работы, как оператор, обрабатывающий левую (наиболее приближенную к церкви) часть леса, подал по рации условный сигнал
Наверное, многие из вас задаются следующим вопросом: Почему же информатор ждал столь долго, прежде чем решился вернуться на место заложения клада? Ответ, как мне кажется, кроется в биографии несостоявшегося богача. Смотрите. Клад он закапывает осенью 1940-го, а в июне следующего года начинается война. Активное сотрудничество с оккупантами, а возможно и служба в карательных отрядах вынуждает героя нашего короткого повествования в 1944 г. оставить родину и бежать в Германию. Весьма возможно и то, что на чужбине жизнь латвийца была совсем не сладкой. Так что, скорее всего своей новой семьёй он смог обзавестись только к 45 годам (1947 г.). Работа на непрестижных работах, забота о детях, так что только к 1967 он смог собрать достаточно денег на поездку.
Однако в те времена нечего было и думать о поездке в Советский Союз, ведущий сразу несколько необъявленных войн с мировым империализмом по всему миру. Запад (в широком смысле слова) был несомненным и коварным врагом социализма, а все прибывающие из-за границы личности были шпионами или уж как минимум профессиональными диверсантами. Так что пришлось беглому латвийцу ждать аж до 91-го года, т.е. до той поры, когда СССР начал распадаться на составные части и наконец-то в некоторых этих частях всесильное КГБ ослабило свою железную схватку. К тому времени его сын переехал с семьёй в Швецию, и по истечению некоторого срока выхлопотал шведский паспорт и для отца.
Однако в те времена нечего было и думать о поездке в Советский Союз, ведущий сразу несколько необъявленных войн с мировым империализмом по всему миру. Запад (в широком смысле слова) был несомненным и коварным врагом социализма, а все прибывающие из-за границы личности были шпионами или уж как минимум профессиональными диверсантами. Так что пришлось беглому латвийцу ждать аж до 91-го года, т.е. до той поры, когда СССР начал распадаться на составные части и наконец-то в некоторых этих частях всесильное КГБ ослабило свою железную схватку. К тому времени его сын переехал с семьёй в Швецию, и по истечению некоторого срока выхлопотал шведский паспорт и для отца.