Выпускник знаменитой театральной «Щуки», временами интеллигент, не красавец, но вполне себе мужчина в «соку», Веденяпин впал в уныние, в перерывах между съемок принялся неумеренно попивать водочку в студийном буфете. График производства «фильмы» случился напряженный, без выходных дней, положенных когда-то в советское время по законам о труде. Продюсеры тратили деньги экономно и расчетливо. Романа успокаивало одно: по сюжету фильма ему не придется целоваться в кадре с прыщавой актёркой из почтенного заведения имени Карпенко-Карого2.
По графику съемочный период докатился до середины июля, когда Рома не выдержал и взвыл от жуткого, скверного, скандального характера партнерши по фильму. Стремясь заглушить щемящую враждебность, он замкнулся, принялся более въедливо вживаться в роль придурковатого филера на отдыхе, бывшего историка Шацкого. Веденяпин прикупил в антикварном магазине на Греческой улице, нацепил и не снимал с носа даже вне кадра круглые очёчки с плоскими стеклами, вопреки обидным выкрикам реквизитора, что, дескать, это дикий кич, и такие очки в то время не носили. Упёртый и своенравный, распираемый культурной вредностью актер на другой день приобрел на Дерибасовской в букинисте репринтное издание 1837 года трудов господина А. Скальковского первого историка Одессы, демонстративно ходил с книгой подмышкой даже на съемках и читал, или делал вид, что читает в перерывах и паузах съемочного процесса.
Веденяпин смело внедрял в актерский лексикон старомодные фразочки прошедшей эпохи: «всемилостивый государь», «любезный сударь», «премного благодарен» и подобные архаизмы3, вычитанные так же в местной городской библиотеке в «Беседах о русской культуре». Заумные рассуждения ученого Лотмана, излагаемые популярным слогом, было много легче читать и запоминать, нежели заковыристые фразы на устаревшем русском языке статского советника Скальковского.
Однажды поздним вечером, в кратком затишье загульной гостиницы «Экран», Рома все же углубился в чтение «Истории города Одессы» и не смог оторваться от книги до трех часов ночи.
Под утро с актером, конченым циником Веденяпиным случилась сложная метаморфоза переходного возраста. Он-таки открыл в себе культурного, образованного человека. Роман впервые в жизни начал уважать самого себя, своих предков и перестал смущаться своей неказистой фамилии.
В ту памятную ночь он вычитал у Скальковского, что поручик по фамилии Веденяпин был первым комендантом крепости Енидунья, отбитой временно у турок еще задолго до разгрома турецкого гарнизона Хаджибея войсками де-Рибаса и переименования будущего города в Одессу.
По самой известной среди одесситов версии, переименование города состоялось именно благодаря Иосифу де-Рибасу по предложению митрополита Гавриила. Будучи родом из греков, митрополит знал о греческой колонии Одиссосе, которая в древности процветала на месте Хаджибея. Возможно, отсюда и возникло название славной Одессы.
Забегая далеко-далеко вперед, в двухтысячные годы, надо сказать, что Роман Веденяпин, по слухам, сделал попытку оставить мирскую жизнь, и подался было на Соловки. Подвизался год или два в монастыре трудником. Его духовник монах поведал еще одну возможную версию возникновения названия города Одессы, связанную с «Третьим Спасом» ликом Христа, писаном на холсте. Выяснилось это обстоятельство 16 августа по старому стилю, 29-ого по новому в 2014 году, в день перенесения из города Едессы в Константинополь Нерукотворного Образа Иисуса Христа в 944 году. Едесса в те достопамятные времена была столицей Древней Македонии.
В наши дни ХХ века жил когда-то близ Ланжероновской улицы далекий потомок греческих беженцев с Едессы, скромный осветитель киностудии Коля, со странной, искаженной, похожей на молдавскую или румынскую, фамилией Родокан. Если внимательно перелистать документы городского архива, как это в начале двухтысячных удалось сделать Веденяпину, то фамилия Родокан оказалась урезанной советским паспортным столом известной фамилией Родоканаки, о которой было упомянуто в начале повествования. В 90-е годы прошлого столетия слова скромного Коли Родокана, что его предки были родом из Едессы, воспринимались как шутка или бахвальство и не брались во внимание.
В наши дни ХХ века жил когда-то близ Ланжероновской улицы далекий потомок греческих беженцев с Едессы, скромный осветитель киностудии Коля, со странной, искаженной, похожей на молдавскую или румынскую, фамилией Родокан. Если внимательно перелистать документы городского архива, как это в начале двухтысячных удалось сделать Веденяпину, то фамилия Родокан оказалась урезанной советским паспортным столом известной фамилией Родоканаки, о которой было упомянуто в начале повествования. В 90-е годы прошлого столетия слова скромного Коли Родокана, что его предки были родом из Едессы, воспринимались как шутка или бахвальство и не брались во внимание.
Исторической справедливости ради, оказывается, греки-прародители Коли действительно бежали от турок в Афины в 1389 году при обороне города Едессы под руководством монаха Серафима, разбогатели в 1800-х годах в Одессе, но к началу ХХ-ого века потомки растранжирили всё наследство зачинателя торгового клана Федора Родоканаки. Сам Коля трагически погиб в 2014 году при пожаре в Доме Профсоюзов на одесском Куликовом поле. Хотя его родная, старшая сестра впоследствии скрывала, по неизвестным причинам, этот факт и утверждала, что ее брат умер от передозировки наркотиками.