Мы пришли, торжественно произнес Рахман, здесь наше капище. Вот Макошь, Рахман поклонился в пояс грубообтесанному идолу, обернутому полотном с вытканным перечеркнутым ромбом. Ученики повторили поклон наставника. Вот ее помощницы Доля и Недоля, Рахман поклонился в пояс еще раз. Остальные внутри. Первым пойдет Бригадир. Паук идет к дамбе и ждет своего часа. Понятно?
Паук кивнул и медленно побрел назад, бормоча что-то себе под нос. Рахман повернулся к Бригадиру:
Приготовься и заходи.
Бригадир постоял еще немного перед входом, приводя мысли в порядок и собираясь с силами, и шагнул внутрь. В шалаше царил полумрак. Густо чадили два самодельных светильника. Посередине, на очищенной от травы и плотно утрамбованной площадке стояло три больших чура с вырезанными суровыми ликами. Рахман поднес Бригадиру чашу с каким-то густым варевом. Бригадир содрогнулся от отвращения, сделав первый глоток, но потом с жадностью допил все остальное. Ему в последнее время не раз приходилось принимать от Рахмана различные отвары психоделического свойства. Этот напиток оказался на вкус вполне приемлемым. По крайней мере в нем не было той запредельной горечи, которой грешили почти все «коктейли» наставника. Не успел Бригадир разобраться, как следует, в своих ощущениях, как Рахман набросил на него покрывало и запел. Слов было не разобрать, но они были и не нужны. Бригадир слышал только низкий горловой звук. Такой звук издают северные шаманы и даосистские монахи. Он повис в воздухе, обволакивал, забирался в мозг, в позвоночник, вызывая неприятные ощущения. Однако вскоре дискомфорт прошел. Появилось состояние легкости, отрешенности от земных забот, когда даже собственное тело кажется чужим, а освобожденный дух парит в небесах в поисках Правды, доступной лишь тем, кто в состоянии ее понять. Рахман сдернул покрывало с головы.
Перед тобой три одинаковые веревки, сказал он. Возьми масло, облей и подожги все три.
Бригадир взял бутылку с маслом, пролил все три веревки по очереди и поджег все, начиная с средней.
Теперь ступай к идолам, приказал Рахман. Всмотрись в их лики, прислушайся к себе и встань там, где подскажет твое сердце.
Бригадир подошел ближе и всмотрелся в грубо высеченные строгие лица. Рахман не торопил. В какой-то момент Бригадиру показалось, что один лик дрогнул и хитро подмигнул. Бригадир почувствовал сильное желание подойти ближе, прикоснуться к дереву, ощутить мощь старого Бога. В это время за его спиной раздался хлопок. Похоже, порвалась первая веревка. У дальней стены зашуршало и в светлый круг светильников вползла большая гадюка. Она медленно, но упрямо ползла к тому месту, где стоял ничего не замечающий Бригадир. Она была уже совсем рядом, когда раздался второй хлопок. Сверку послышался треск сучьев и из отверстия в крыше свалился здоровый пень, похоронив под собой гадюку. Бригадир вздрогнул, словно очнувшись, изумленно посмотрел по сторонам.
Перед тобой три одинаковые веревки, сказал он. Возьми масло, облей и подожги все три.
Бригадир взял бутылку с маслом, пролил все три веревки по очереди и поджег все, начиная с средней.
Теперь ступай к идолам, приказал Рахман. Всмотрись в их лики, прислушайся к себе и встань там, где подскажет твое сердце.
Бригадир подошел ближе и всмотрелся в грубо высеченные строгие лица. Рахман не торопил. В какой-то момент Бригадиру показалось, что один лик дрогнул и хитро подмигнул. Бригадир почувствовал сильное желание подойти ближе, прикоснуться к дереву, ощутить мощь старого Бога. В это время за его спиной раздался хлопок. Похоже, порвалась первая веревка. У дальней стены зашуршало и в светлый круг светильников вползла большая гадюка. Она медленно, но упрямо ползла к тому месту, где стоял ничего не замечающий Бригадир. Она была уже совсем рядом, когда раздался второй хлопок. Сверку послышался треск сучьев и из отверстия в крыше свалился здоровый пень, похоронив под собой гадюку. Бригадир вздрогнул, словно очнувшись, изумленно посмотрел по сторонам.
Вставай, донесся до его сознания голос Рахмана. Боги сказали свое слово. Указали путь. Отныне Перун твой заступник. Рахман перевернул пень и извлек из под него обезглавленную гадюку, Ты воин и мой приемник. Я беру тебя в ученики.
Рахман заставил Бригадира встать на колени прямо перед идолом, широко раскинув руки и подняв голову к небесам, и петь мантру силы. Сам поклонился, достал свой нож и, полоснув по ладони, начертал своей кровью на лбу и груди Бригадира несколько символов. Не прекращая петь, он зашел сбоку и занес свой кинжал для удара. Губы его беспрестанно шевелились, кровяной потек чернел от запястья до локтя. Откуда-то пришло понимание, что Рахман собирается вскрыть грудную клетку и достать его сердце. Но эта затея не вызывала у Бригадира отрицательных эмоций. Более того, он считал действия учителя правильными и, даже необходимыми, и ждал смертельного удара с каким-то безумным восторгом.
Рахман громко вскрикнул и нанес резкий, мощный удар. Острый клинок пронзил грудь и вонзился в позвоночник. Боль стеганула по нервам словно огненным кнутом. Рахман вынул из разверзнутой груди еще трепещущее сердце и прямо перед глазами Бригадира начертал на нем Знак. Еще одно заклинание, и Знак замерцал, потом загорелся ровным синеватым пламенем. От него заполыхало все сердце. Рахман опять громко крикнул и резким движением вложил горящее сердце обратно. Новая вспышка боли растеклась по венам весенним половодьем. Но одновременно с болью пришел неистовый восторг, и Бригадир закричал. Он был невероятно счастлив. По телу пробежала сладкая судорога. Один длинный потрясающий оргазм