Тополиный пух метель,
Жизнь шальная карусель
Разбросает, разменяет, разделит,
Растревожит, рассмешит
И заставит просто жить
И надеяться, и помнить, и верить!
И изменит насовсем,
Все, что дорого нам всем,
От названий улиц и до погоды
Неизменно лишь одно,
Что в открытое окно
С тополиным пухом лето приходит.
Тополиный пух лежит белой простынью,
Незаметно жизнь идет стали взрослыми
Тополиный пух летит не кончается,
Мне сегодня те года вспоминаются.
СОЛОВЬИ ПОЮТ
СОЛОВЬИ ПОЮТ
Соловьи поют свои песни лучшие
О несбывшейся любви. С переливами
Неужели никогда не получится
Вместе нам с тобою быть и счастливыми?
Соловью не повторить песню спетую.
Песня вольная его и свободная
А любовь моя к тебе безответная,
Как собака во дворе беспородная
В путь-дорогу соберусь утром ранним я
К горизонту, где встает солнце ясное
Я любовью той давно в сердце раненый.
Жаль, дороги наши к ней очень разные
Залюбуюсь морем я трав нескошенных,
Облаками, что плывут, белоснежными
Я негаданно люблю и непрошено,
А живу лишь верою да надеждою
Соловьи поют свои песни лучшие
О несбывшейся любви. С переливами
Неужели никогда не получится
Вместе нам с тобою быть и счастливыми?
КОГДА НАСТУПИТ НОЧЬ
Боже, как устроен мир Непонятно Несуразно
Мы в разлуках встречи ждем, чтоб разъехаться опять
Пролетает день за днем, тонем мы в заботах разных,
И друг друга навсегда мы рискуем потерять
У тебя декабрьский дождь и французская столица
У меня московский снег и дрова трещат в печи
А когда наступит ночь, мы друг другу будем сниться.
В этом сне уже никто нас не сможет разлучить.
Повстречались мы на миг, и затем расстались снова.
Ты уехала в Париж. Мне туда дороги нет
И к тому же, как на грех, по-французски ни полслова
Я запомнить не сумел, чтоб сказать тебе в ответ
Ты безумно далеко, между нами три границы,
Телефон как приговор и слова как палачи
А когда наступит ночь, мы друг другу будем сниться.
В этом сне уже никто нас не сможет разлучить.
Остается просто жить и надеяться на случай
Телефонного звонка жду, и знаю вслед за ним
Я услышу голос твой, самый нужный, самый лучший
И пойму, что я люблю, и пойму, что я любим
Жду рассвета как в бреду, мне давным-давно не спится
Приезжай, прошу тебя, в дверь тихонько постучи
А когда наступит ночь, мы друг другу будем сниться.
В этом сне уже никто нас не сможет разлучить.
ДУЭЛЬ
Белый снег, дорога, иней
Узкой тропкою к реке,
С секундантами своими,
Я шагаю налегке.
Пробираюсь шаг за шагом
И назад дороги нет
Хорошо, что не на шпагах
Мне милее пистолет
Зря не верил я кукушке
Приготовят нам шинель
Дуб столетний на опушке
И его подруга ель
Началась метель в придачу
Снег не тает на щеках.
Может Бог пошлет удачу?
Жизнь моя в его руках
На балу все вышло скоро,
И виной тому не хмель.
За пощечиною ссора,
За перчаткою дуэль
Солнце клонится к закату.
День короткий, как и век
Все за ним уйдем когда-то,
Жаль, что смертен человек
Умирать еще так рано
Пуля. Пыж. Взвели курки.
Выстрел. Боль. Сквозная рана.
Кровь на белом льду реки.
Снова выстрел. Крики. Эхо
Все коленями в снегу
Наконец ямщик приехал
Я подняться не могу
В сани нас, укрыв тулупом,
Рядом, будто бы друзей,
Положили. Как-то глупо
Жертвы гордости своей,
Бились честно и отважно.
Вечер, жаль, коротким был
И теперь уже не важно,
Кто кого из нас убил
ДЯДЯ МИША
ДУЭЛЬ
Белый снег, дорога, иней
Узкой тропкою к реке,
С секундантами своими,
Я шагаю налегке.
Пробираюсь шаг за шагом
И назад дороги нет
Хорошо, что не на шпагах
Мне милее пистолет
Зря не верил я кукушке
Приготовят нам шинель
Дуб столетний на опушке
И его подруга ель
Началась метель в придачу
Снег не тает на щеках.
Может Бог пошлет удачу?
Жизнь моя в его руках
На балу все вышло скоро,
И виной тому не хмель.
За пощечиною ссора,
За перчаткою дуэль
Солнце клонится к закату.
День короткий, как и век
Все за ним уйдем когда-то,
Жаль, что смертен человек
Умирать еще так рано
Пуля. Пыж. Взвели курки.
Выстрел. Боль. Сквозная рана.
Кровь на белом льду реки.
Снова выстрел. Крики. Эхо
Все коленями в снегу
Наконец ямщик приехал
Я подняться не могу
В сани нас, укрыв тулупом,
Рядом, будто бы друзей,
Положили. Как-то глупо
Жертвы гордости своей,
Бились честно и отважно.
Вечер, жаль, коротким был
И теперь уже не важно,
Кто кого из нас убил
ДЯДЯ МИША
Дождь моросит. Нам в телогреечках
Тепло его душой храним
Сидим с Дядь Мишей на скамеечке
И разговариваем с ним.
Ну, как здоровье? И не спрашивай!
Как зимовал? Какой улов?
А одному тебе, не страшно ли
Жить здесь, почти что, в сто годков?
Он не был «местным населением»,
Он сослан был издалека
Забыть не даст об этом времени
Без пальцев левая рука.
И по руке ему, и по сердцу
Злодейкажизнь пилой прошла
Давно привык он к одиночеству
Такие скверные дела
А спорить ни о чем не стали мы,
И всем словам его поверил я
Ведь Дядя Миша помнит Сталина,
Судил его Лаврентий Берия
А в том, что молодость потрачена,
Его вины и нету, вроде бы
Он не рубли здесь заколачивал
Он лес рубил на благо Родины.
Над Колымою утро хмурое
Промокла пачка папирос
Ну что поделать с Клавкой-дурою,
Что написала тот донос?
Кто надоумил дело прошлое
Не стать ей Мишкиной женой
Ведь было время нехорошее
Шел год тогда тридцать седьмой
Ее дружок ретивый, правильный
А мент таким и должен быть
Решил от Мишки вдруг избавиться
И лычку лишнюю срубить
Ходил он к Клавке Рожа мерзкая
И Мишка понял быть беде:
Не ладил с честью офицерскою
Тот офицер НКВД.