Вам наверное интересно знать, сколько мы подарили? Всего ничего. 100 долларов. Каждый!
Палец вверх!
Осень 1978 года. Нас, первокурсников послали в колхоз, на картошку. Но это только так называется, на картошку. На самом деле полевые работы предстояли разные. В том году, наверное, картошка плохо уродилась, или весь урожай разворовали колхозники. Короче, картошки не было. Зато был лук. Но не у колхозников, а у корейцев, которые взяли у колхоза подряд на выращивание лука.
И вот нас, «первоклашек», послали этот лук резать. Лук был уже собран, вернее выдернут из земли, и у него, у лука, были огромные и жесткие хвосты. Выдали нам огромный секач, которым можно было пшеницу косить, и приказали отрезать головки от хвостика. В те годы, опыта по выращиванию лука, у меня не было абсолютно никакого.
Я не выросла в колхозе, у нас не было огорода, и даже зеленый лучок, мы на подоконнике не проращивали. Корейцы, правда, объяснили, каким образом нужно выполнять столь ответственную работу. Но объяснили по-корейски. В то время, корейского языка я не знала. Впрочем, не знаю его и сейчас.
Наглядно, для примера, это простое действие не показали, на пальцах не продемонстрировали, в то время распальцовка еще не существовала.
Каждый студент понял объяснение, соответственно своей смекалке и знанию корейского языка. Я взяла лук с хвостом в левую руку, поместила его на открытую ладонь, между большим и указательным пальцем. А правой рукой, со всей дури, рубанула секачем по хвостику. Хвостик отлетел тут же.
Вместе с мои большим пальцем. Нет, вру, палец остался на месте. Но из него почему-то, совсем непонятно почему начала фонтаном хлестать кровь. Красная-красная. Моя. Никаких антисептических средств, в чистом поле, предусмотрено не было.
Ни йода, ни бинтов, не пластырей, ни даже спирта в то время не было.
Я не говорю уже о таком защитном средстве, как перекись водорода. Полное обнищание колхозов. Прежде, чем упасть в обморок, я спросила бригадира корейцев, что мне делать, в таком случае.
Бригадир, тщательно подбирая слова, сказал на ломанном русcком:
Иды попысай, девочка. Палец вверх!
Девочка побрела искать кустик, придерживая второй рукой окровавленный палец. Вверх, он, палец, никак не хотел подниматься. Кое-как, выполнив указания, то есть попысав, я вернулась на место происшествия, недоумевая, зачем мне надо было справлять нужду, в которой и потребности не было.
Кровь продолжала хлестать.
Ты попысал, дорогая?, почему-то подозрительно спросил кореец. Я еще подумала, какое ему, собственно говоря, дело до моих интимных потребностей? Да что он себе позволяет, в конце-концов.
Но додумать не успела, потому что решила все же потерять сознание. Очнувшись в сельском медпункте, я узнала, что вся корейская мишпуха потешалась, над глупой горожанкой.
Ведь всем известно, чтоб самый лучший антисептик, это урина. И попысать нужно было не под кустик, а на палец.
С тех пор, я всегда держу большой палец левой руки вверх!
Коммунистка
Коммунисткой я была с пеленок. Это потом уже, вылезши из пеленок, я коммунисткой быть перестала. Год где-то 1968. Жуткая старина, древняя. Но мне 7 лет. И я уже октябренок. И с гордостью ношу на груди значок. С кудрявым дедушкой Лениным. Ношу на левой, еще не четвертого размера груди! В те годы, я была деточкой хрупкой и слабенькой, болезненной. Несмотря на коммунистическую идеологию. И во время очередной болячки, мама повела меня в больницу. Чтоб, значит, в больнице той, из меня эту болячку извлекли. В коридорах было полно людей. То есть больных детей. Надо полагать, что больница была все же детская, хотя достоверно сказать не могу, не помню. Зато помню, что в коридоре этой больницы сидел мальчик, малявка совсем, пацан. Лет пяти. А мне же тогда уже 7 лет было. Барышня на выданье. И эта малявка, пацан совсем, носил на груди, точно такой же октябрятский значок, как и у меня. С тем же кудрявым дедушкой Лениным, восьми лет от роду. Пацан вел себя нагло. Ковырял в носу, чихал на окружающих. Но это еще полбеды. Самая главная беда заключалась в значке на груди. Этого моя коммунистическая душа выдержать не смогла. Я подошла к пацану, вытащила его палец из его же носа. И строго спросила, сколько ему лет? Малявка проблеял, что ему пять лет.
И тебя уже приняли в октябрята? опять строго спросила я.
Нет, это значок моей сестры.
Ну раз ты не октябренок, ты не имеешь права носить этот значок, сними сейчас же, приказала я, барышня семи лет, коммунистка. Малыш послушался и снял.
Больше проявлений такого ярого коммунизма, я за собой не замечала. Если не считать конечно, присягу юного пионера и отдания чести каждому встречному.
Собачий кабель
История, которую я хочу рассказать, произошла на втором году нашей удачной абсорбции в Израиле. Неудачной абсорбции вообще не бывает! Потому что, или ты абсорбируешься, то есть впитаешь в себя окружающую среду, или абсорбируют тебя. То есть втопчут в ту же среду. В те годы, кабельное телевидение еще не приобрело такую популярность, как сейчас.
Да и доступно оно было не всем. Но хотелось очень. А когда хочется, оно же хуже, чем болит.