Геолог понял, что время уходит. Глаза его вылезли из орбит и увидели камень эстакады так ярко, будто был день, и сверкало солнце. Глаза были залиты солнцем. Напряжение было таким, что фал врезался в кожу, и она лопнула, как бумага, оголив красное тело мышц. Стало горячо-горячо. Из глаз потекла кровь. Но этого времени оказалось достаточно он увидел опору для ног, сначала для левой, потом для правой. Схватился за шмайсер, ладонь мигом примерзла к металлу или стала металлом. Высоко над головой была дырка в небо, ветер в этой дыре хлопал, как хлопает на ветру парус, и пищал, как пищит мачта, ломаясь и улетая с разорванным парусом. Небо опускалось и поднималось, опускалось и поднималось. Пульс колотился, как поезд по стыкам стальных рельс. Очень хотелось в небо. Казалось, оно спасёт. Казалось, чем выше, тем безопаснее, лучше, чем рядом с водой, бешено бьющей по скальному берегу. Звуки множились эхом, камнепадом и водопадом. Шептали, роптали, гремели, стихали Бегучие струи терлись о камень, слизывали песчинки и гладили, шурша крупицами льдинок. Струи бежали мимо, камень врастал в лёд, песчинки тонули в воде Звуки плескались и били по нервам. Волна обвивала змеей и тянула вглубь. Глупо! Глупо утонуть рядом с берегом! Тело хотело жить. Сознание хотело смеяться. Страх коченел от холода, скрипел зубами, шептал задрожавшей челюстью: «Что? Смешно умирать под причалом, как мусор у печки! Смешно? А ты не увидишь смерти Не бойся Не успеешь понять Сознание не увидит Рождаются криком, а умирают тихо». Молодой вмерзал в лёд, без мыслей и без сознания он стал вбитым в стену гвоздём, и застыл гвоздём. Он был гвоздём Завис над холодной бездной. Время уходит
Гвоздь! Гвоздь! Ты живой? Очнись, очнись, друг. Ты мне нужен Сознание возвращалось и опять насмехалось над молодым, он плохо понимал и плохо видел. Чемпион нависал над ним и дышал ему в рот, брызгал слюной и горячим шепотом: Очнись! Мне одному вас не вытянуть Молодой! Посмотри на меня! Чемпион схватил горсть скрипучего снега и стал растирать ему лицо, раздирая в кровь Глотни, глотни снега! Гад!.. ничего не бывает вкуснее снег это небо, циркач! Смотри! Ничего нет вкуснее Гадёныш, ты, а не Горыныч Циркачёнок мой, съешь снега, прошу
Циркач всё понимал и всё слышал, только видел немного слабее, чем прежде, а может, совсем не видел. Это только казалось ему. Он пробовал шевельнуть ногой, пальцем правой руки, которая сжата в кулак и держит горячий фал, мёртво, не вырвать Левая тоже сжата в кулак, держит в кулаке что-то
Глотни снега, глотни Вкусно? Н-н-на тебе снегом в лоб! Легче?
Циркачу стало легче. Он шепнул, не разжимая зубов:
Как сгущёнка
Реакция оказалось взрывной и громкой:
Га-а-ад! Живой? Живой, гад! Притворялся? Отдай автомат! Кончай притворяться! Разожми клешню, падла! Как врежу сейчас между глаз, что бы знал страховать надо мёртво! Слабак! Откуда слабаки берутся на мою голову? Отдай автомат! Где ты нашёл этот шмайсер? Он вытягивал молодого наверх, укладывая по частям и разглаживая голова, руки, длинное-длинное тело Во дурра-ак, дурак Дурачок ты мой Дорогуша Всех тяну, держу, всех спасаю Зачем? Ох, задам я тебе трепака, дай только вернуться, ууу, гад упрямый. Какой же ты упрямый, Гвоздь! Упёрся в скалу и ни с места! Ещё и командира схватил, как краб крабиху под себя. Еле оторвал. Все до сэбэ Хохол, хохлячок, что ли? Дохлячок. Сам-один удержал? Гвоздь. Гвоздь, одно слово. Вставать! Встать! Встанешь, ты или как? Тю, да ты плачешь? Пацан ты мой дорогой, ты плачешь? Дывись, якы слёзы у тэбэ красны Кровь? Дорогой ты мой и он сам заплакал, утирая лицо снегом. Кровь это хорошо. Это ничего, это ничего, хлопчик. Живой. Я тебя потренирую чуток, дыхалка у тебя есть, дух бойцовский проверили, старую любовь из души выветрим, а новую в тебя так вдохну ты и лёд любить будешь, снег глотать, из горсти пить Спиртиком уколоться Дивчинку удивить, бабушку гладить, журавлю не завидовать. Дывись, хлопчик, дывись на меня Ооо! Кажись, и командир задышал. Командир! Головой нельзя-а тебе! Топ-топ-топ! Не вставай, Горбач! Не шевели голову! Подташнивает? Помогу сейчас Хорошо, хорошо Стесняться не надо Цэ дурная болезнь из мозгов потекла Из желудка? Так у моряка, где желудок, там и мозг. Спи да ешь, а служба меж! Шея болит? Где болит? Дай, ножки потрогаю Пошевели, пошевели! Ручками шевели! Вырвало? Хорошо, сейчас легче будет. Ох, строп-перестроп, как ты меня напугал, Горбачок. Я ж тебя так материл мысленно, когда сугроб на тебя падал. Главное я и крикнуть не успел. А ты успел в сторону! Интуиция у тебя. Зверюга! Зверь, Горбач, а не командир. Ведь хребет сломать должен был Мате-о-рый Как я! Потому что, если я обматерю кого ни в жисть не умрёт! Такое мое слово ма-мать моя, матушка! Командир, где фляжка? Помолчи, помолчим. Сейчас я командую. Сам уколюсь, молодому дам и тебе в рот волью Ох-ох-ох! Посмотрите на него! Раскудахтался. Ты говорить научись курлычешь, как гусак общипанный. Горазд пить, а наглеть не надо! Был ты старший пока головой не ударился, лежи теперь! Работа не волк криком не напугаешь, а спирт дело серьёзное, на него норма. Ферштейн? Пить хочешь? Снег пей, его много. Дай, слюни твои уберу и морду лица снегом вытру, так лучше будет. Ожил? Ох, как обрадовался, когда ты сам головой шевелить начал. А то ведь боюсь, что трогать нельзя, а как проверить? По голове и хребту сверху хлопнут позвонки сыплются, как бусинки с бабы. Не соберёшь. Как проверить? На учениях хлопчика танк с парашютом накрыл, как ладонью по столу, хлоп! Глянули, танк целый. Хлопчика ищем, а он между гусениц всей фигурой, в грязь влип. Говорит: «поскользнулся». Грязь спасла, танк удержала. А живот у хлопчика держать перестал, потёк на выходе Оживай, командир, приходи в себя. Ротом потёк пустяк, сотряс мозга всегда ротом. Лазарет тебе. А я покомандую. Тсс. Возражений нет. Угощаю уколю! Спирт инъекция раю. А в раю, Горынычи, шилом вас не вылечат. Пей, пока командую! Глазам ясней, голове веселей, на душе тепло-о! Слушай меня, змей-командир, что покажу сейчас! Посмотри вперёд! Не дрожи ты так, холодно, что ли? Глотни ещё. Посмотри, что показываю Вон их рубка картинка со свастикой. Видал! Смотри, циркач! Видишь? Как удачно эта крыша провалилась над нами. Нашли место. Субмарина рядом. Я при погонах. Везучий ты, Горбачок. Жить да жить!