Поцелуй меня, ну поцелуй же меня, милый!
Пытаясь освободиться, я повернулся лицом к дико визжащей и хохочущей Еве Она была страшна, ужасна, да и просто невыносима! Посиневшая и позеленевшая, с развивающейся гривой седых волос, с горящими белым огнем глазами и сыплющимися во все стороны синими искрами, она дико верещала, произнося грозные проклятия в мой адрес. С оскаленных то ли зубов, то ли клыков, как сама смерть, падали хлопья пены. Я дергался и бился, как сумасшедший, пытаясь освободиться от цепких объятий ведьмы. И тогда я понял, что теряю рассудок, вернее, что уже его потерял И действительно, меня как бы вырубило. А когда очнулся и снова открыл глаза, то оказалось, что я лежу в глубоком открытом гробу и с изумлением взираю на низкий закопченный потолок. Я закричал, пытаясь встать, но чья-то сильная незримая рука буквально вдавила меня в жесткое ложе. Я дергался, извивался как змея, силясь подняться, но освободиться от цепких объятий страшной силы я не мог. Наконец, все как будто бы исчезло улетучилось испарилось Я стряхнул с себя оцепенение, тяжело поднялся из дощатого гроба и шатаясь пошел сквозь комнаты. Вот я наткнулся на дверь, открыл ее и попал в небольшой зал. Как-то здесь было не очень уютно. С потолка свешивались непонятно откуда взявшиеся болотные водоросли и тина, а может и не водоросли вовсе и не тина, а какие-то щупальца У основания облупившихся стен, среди длинных, пожелтевших, полуизгрызенных мышами листков, на которых все еще виднелись несомненно кабалистические знаки, среди мерзких орудий смерти и разрушения коротких, похожих на кинжалы ножей, покрытых ржавыми пятнами того, что некогда было кровью лежали трухлявые черепа и кости, по крайней мере, трех десятков человек. Я с недоверием уставился на них, но мои гляделки не обманывали меня. Сумасшествие, да и только, как и мое собственное пребывание в этом страшном, проклятущем доме.
В буквальном смысле шатаясь как алкаш, я вышел из комнаты, и до меня, наконец, начало туманно доходить, почему я здесь оказался. Я понял, почему дом не выпускает меня. А все потому, что сам домишка представлял своего рода центр притяжения зловещих сатанинских сил, находящихся вне человеческого понимания и вне человеческой власти; и я знал, что уже заражен аурой этого места, и что в некотором роде оказался пленником, узником или очередной жертвой дома и его чудовищного проклятия
Внезапно раздался стук во входную дверь
Подняв лежавший у стены топор, я осторожно подкрался к двери и прижался ухом. За дверью слышалось всхлипывание и плач. На крыльце кто-то рыдал нежным голосом.
Эй! Кто там?!
Я это, Кристофер. Твоя Евушка, послышалось в ответ сквозь всхлипывания. Что с тобой, Кристоф, ты болен?
Я?! Не зассывай мне мозги, ведьма!!
Ну, вот опять ты о своем, рыдания за дверью стали громче.
За что же ты меня ведьмой-то называешь?
Как это, за что??? Ты же мертвая
Да какая же я мертвая-а-а-а?? зарыдала пуще прежнего Ева.
Не с кладбища ли ты вернулась?..
Да с какого нахрен кладбища?? Только мы из дому вышли, миленький, как ты на землю грохнулся. Я к тебе, а ты без сознания лежишь. Насилу тебя откачала. А ты, как меня увидал, закричал дико и по земле как ополоумевший кататься начал И кричал все «ведьма» да «ведьма»! А потом, как прочухался, в дом бросился как угорелый. Дверь захлопнул на засов. Не сделай ничего с собой, Крисоф! Ты не в себе! Открой эту чертову дверь, Кристоф! Слышишь? Я боюсь за тебя, Кристоф!!!
В голове у меня перещелкнуло, и я засомневался: а вдруг действительно просто приступ?.. Наваждение?.. Галлюцинация?.. Но ведь со мной же такого раньше не случалось!.. Тьфу ты, это просто бред какой-то!!
От сердца отлегло, и я, отставив топор в сторону, отодвинул засов и распахнул дверь. В тусклом свете луны поначалу невозможно было разобрать, кто же стоит передо мной на крыльце. Внезапно сверкнула молния, и в ее мгновенном мертвенном блеске я увидел стоявшую. Волосы зашевелились у меня на голове. Вытянув перед собой посинелые руки, весь в засохшей бурой крови, ко мне двигался бесшумно, как воздух, безголовый труп Евы.
Вот-те на!! Вот так фокус!!!
Где ты? раздался меж тем загробный голос из самого нутра чудовища.
Захлопывая дверь, я навалился на нее плечом. Но было рано вздыхать о победе. Ева, споткнувшись на ступенях крыльца, рухнула с вытянутыми в дверной проем руками, более всего похожими на клешни. Дверь никак не хотела закрываться, защемив жуткие ручищи мертвечины, и поэтому я не мог задвинуть засов. Ведьма-зомбиха навалилась на дверь всем телом. Упираясь в дверь изнутри, я ужаснулся огромной силище зомби-мертвеца.
Постепенно миллиметр за миллиметром, сант за сантом дверь поддавалась под ее, невиданной силы, давлением. Я терял уже последние остатки сил и терпения, как вдруг рука наткнулась на рукоять топора. Зажав в пальцах страшное орудие, я одним махом отсек обе клешни Евы-мертвеца. Дверь захлопнулась, и я задвинул засов. Теперь между нами была хоть какая-то, но преграда. Все тело у меня стало ватным. Казалось, последние силы вытекают вместе с потом и кровью Ноги мои подкосились, и я буквально сполз по стене. Все тело колотилось крупной нервной дрожью. Я вспомнил, как мгновение назад шевелились скрюченные, когтисто-хищные клешни всего в нескольких сантиметрах от моего носа. Казалось, я даже чувствовал отвратительный запах этих отвратительных рук-клешней. Смесь из запаха сырой земли и сладковато-приторного аромата гниющей, разлагающейся плоти Мне стало не по себе. Откинувшись спиной на дверь, я тихонько смеялся. Тихий смех перерос в дикий хохот Подхватившись, я, с хохотом и криками, беснуясь как одержимый, принялся носиться по всему дому