Три шепчет он.
Три с половиной, говорю я. Ты прожил на две недели больше.
Три месяца сволочь сволочь!
Бедняга, говорю я. Я соврал тебе. Альфа Дракона слишком далеко, ни один звездолет не способен. Это билет в один конец. Ты не мог вернуться при жизни.
Сволочи Шепчет он. Какие же сволочи
Конечно, сволочи. А как иначе? Твое похищение, кетамин, лицо со шрамом, ложь, ужас весь антураж лишь для того, чтобы ты возненавидел. Это называется кармический долг. Ненависть тянет душу обратно. Главная задача желание вернуться, помнишь?
Безнадежно, шепчет он. Все безнадежно
И вдруг бьет себя ребром ладони по запястью другой руки. Судорожно, резко. И снова
Я выдохнул.
Просто и банально. Отчаялся и покончил с собой. В девяноста пяти парсеках от Земли, на пригодной к жизни планете. Что ж, прекрасный результат! На сотню разведок один. Теперь модули, колонисты, геологи
Маленький Бобби, сон снова приходит спокойный, спокойный глубокий, глубокий
Я уложил его, укрыл пледом. Когда проснется, не вспомнит ни слова. Будь у меня совесть, этот факт ее немного успокоил бы.
Вышел из комнаты, и Елена вновь накинулась на меня. Она успела уложить волосы и переодеться. Мне было не до нее. Я вручил все бумаги подлинные, без дураков. Роберт получит свою награду. Я оставил визитку и просил звонить. Даже обещал позвонить сам лишь бы уйти скорее.
А когда стоял на мостике, соединяющем несущий стебель здания с лепестком квартиры, вдруг пришел удар. Дыхание перехватило, сердце подпрыгнуло в груди. Я шатнулся, рухнул. Багряно, затем темно
Пришел в себя, сел, опершись о перильца, с трудом закурил. Откинул голову, глубоко втянул воздух сквозь фильтр сигареты. Это был разведчик на Бете Кита. Ровно спустя неделю после посадки. Значит, задохнулся.
Не люблю свою работу по долгу службы часто приходится умирать. Вот как теперь.
Круги на воде
Не только наше время
Утром, идя по берегу, Старик нашел мохнатого. Это был очень странный человек: по всему его телу крепились какие-то лохмотья, совершенно ненужные, а из-под лохмотьев на груди пробивалась черная щетина. Волосы имелись в избытке и на лице, только тут они были отчего-то рыжими. Такого цвета шерсти Старик не видел ни у кого. Пожалуй, похоже на ягуара, только темнее и с проседью. Старик потер щеку и присел, чтоб рассмотреть получше.
Мохнатый лежал на песке, рядом с куском толстого дерева. Таких деревьев нигде нет, это тоже удивило Старика, но меньше, чем цвет волос. Мохнатый держал глаза закрытыми и, казалось, крепко спал, а руки его были скрючены, напряжены и протянуты к дереву, словно хотели его схватить, или держали его прежде, а оно выпало.
Старик потеребил мохнатого. Когда тот поднял веки, Старик спросил:
Как тебя зовут? Почему твои волосы такие рыжие? Где ты взял такое отличное толстое дерево?
Мохнатый смотрел на Старика долго-долго размышлял, наверное. И вдруг понес какую-то чепуху, вроде:
Амэ-дже-мсо-тул, сей-лор, краш динш торм, хелллми олгай хеллми!
Ты не умеешь говорить, как человек? Уточнил Старик, хотя, в общем, это было очевидно. Скажи хотя бы, как тебя зовут, мохнатый?
Мошнаты чужак тупо повторил последнее слово и поднялся. Вставал он трудно, шатаясь. Медленно разогнул руки. Было ясно, что ему плохо тут и слов не нужно.
Ладно, пошли со мной, Мохнатый. Мы тебя накормим и напоим, а потом научишься говорить и расскажешь, где ты взял такое хорошее дерево, и еще, зачем тебе эти лохмотья. Наверное, ты носишь их, чтобы быть незаметным в лесу. Наверное, ты охотник на свиней.
По дороге от берега до селения Старик выстроил еще много предположений, а Мохнатый молчал.
В селении все, кто встречал их, тут же засыпали Старика вопросами, а он подергивал ухо и важно отвечал:
Вот выйдем в круг, там все и расскажу. А по дороге говорить совсем не годится.
Когда дошли до круга, за ними уже бежала целая толпа. Инчи-унчи, молодой охотник, позвал Вождя. Тот выбрался из шалаша, удивленно осмотрел Мохнатого и спросил:
Кто ты, странный человек с такими волосами, какие растут на спине у лысой обезьяны?
Старик за время пути успел все понять на счет Мохнатого, и гордо ответил Вождю:
Это Мохнатый, он охотник на свиней, потому и нарядился в эти странные лохмотья и волосы перекрасил чтобы свиньи думали, что он обезьяна. Когда охотился, он нашел отличное толстое дерево и хотел забрать домой, но устал и не донес. Упал на берегу и заснул, там я его и нашел.
А почему ты говоришь, а не он?
Это потому, Вождь, что Мохнатый не умеет говорить, как человек.
Рыжеволосый чужак в доказательство издал длинное бормотание, все захихикали, а Старик улыбнулся.
Ну, пусть у нас живет, сказал Вождь. Научим его говорить, как человек, а потом домой пойдет. Покажи ему, Старик, где еды взять. И где поставить шалаш тоже покажи, потому что ночью снова будет ливень.
Так Мохнатый и остался жить в селении.
Поначалу он был очень глуп как ребенок. Не умел бить кокосы, подбирать остроугольные камни, подходящие для долбления, не знал, как зажечь огонь, и даже не догадывался, почему нельзя ходить за холмы. Правда, умел вязать лианы, но как-то по-особому, не как люди. Слов он не понимал совсем-совсем, ни единого, и только бормотал свое непонятное.