Тина задумалась: «День сегодня выдался странный, и еще кукла эта, и пан Мрозовский, где он только взялся у ворот Кальварии? А Рузя? Ведь её не было возле булочной, так из какого окна она свои глаза выставила? Вот уж кто все сплетни первой узнаёт.
Утро плавно перетекло в день. Колокольчик у двери жалобно тренькнул и затих. Вошедший остановился на пороге, не сделав больше ни шагу. Тина как сидела в каморке с шитьём в руках, так и замерла. Она не сомневалась, что это мужчина, что он обязательно высок и силён, но оставалась сидеть на стуле тихо как мышь. Неизвестный ничего не спросил, не позвал хозяйку, потоптался на пороге, хрипло откашлялся и вышел. Христина опрометью бросилась к двери, чтобы посмотреть на неизвестного гостя, но, среди редких в этот час прохожих, на улице она не заметила ни одного высокого мужчины.
День добрый, пани Кшыся!
Перед Тиной стоял пан Мрозовский.
И вам доброго дня! кивнула Тина, мимолётно подумав: «Удивительно, как неожиданно умеет возникать этот пан!»
В ту же минуту из проулка вышла щедро декольтированная Рузя. Завидев пана, Рузя широко заулыбалась и так понесла своё молодое тело, покачивая пышными бёдрами, что казалось в талии оно непременно сломается.
Вот уж принесла нелёгкая, буркнула Тина, наблюдая эту «дефиляду».
Это вы мне, прошу?! спросил пан Мрозовский.
Ой, да то не вам! Прошу пана, не вам! Христине даже дурно стало, такой некрасивой вырисовывалась ситуация. А вы ко мне по делу идёте, или так, ранковый променад?
Я к вам, если позволите, лично недовольно ответил он.
Рузя поравнялась с мастерской, похлопала ресницами и тревожно оглянулась демонстрируя себя же сбоку. Ах, фрайда реальна, томно заявила она, адресуясь Христине, Слава Исусу Христу!
Навеки слава, равнодушно ответила та.
Рузя подошла почти вплотную к пану Мрозовскому и поклонилась, она выставила одну ручку для поцелуя, а вторую возложила на то самое смелое декольте. Тине стало стыдно.
«Вот ведь, хвойда! Не упустит момента, чтоб не выпятить перед порядочным человеком чего не надо», рассердилась Тина, но виду не подала, а усмехнулась галантно и профессионально.
Рузюнця, солнце моё, ты мне еще заказ принесла? Смотрю, что так скоро вернулась. А может ты мимо шла, а я задерживаю?
Ты меня, Тина, не задерживаешь. Я женщина свободная и сама себе хозяйка, ответила Рузя, дерзко глядя в глаза пану Мрозовскому, и поправила завиток на лбу.
Ты меня, Тина, не задерживаешь. Я женщина свободная и сама себе хозяйка, ответила Рузя, дерзко глядя в глаза пану Мрозовскому, и поправила завиток на лбу.
«Папильотка», мстительно подумала Тина.
Не репрезентовала нас, жеманно пропищала Рузя, морща курносый носик в рыжеватых конопушках. А ещё колежанка называется.
Правда, неловко вышло, пробурчала Тина, Рузюнця, то пан Мрозовский, он где-то из Ратуши.
Мрозовский, хоть и немолод давно, а живот втянул да подбородок задрал. Окинул всех шляхцицким взором и потрогал ус. «Сейчас скажет что-то мерзкое», подумала Тина и быстро протараторила вслух:
А то моя старинная подруга Рузя Ковальчук, прошу паньства.
Не такая старинная уже, злобно прошипела Рузя, силясь сохранить улыбку, Впрочем, я так тороплюсь.
Мрозовский вспомнил, зачем шел и отозвался:
Я к вам, пани, по важному делу. Если у вас есть свободная минутка, то прошу уделить её мне. С этими словами он открыл дверь в мастерскую, словно приглашая войти к себе домой.
Видишь, Рузя? Ангажирована нынче. Свободного момента не имею. Пожала плечами Тина, кивая на Мрозовского, и вошла.
Мрозовский щелкнул каблуками перед ошарашенной Рузей, кивнул и вошел следом за Тиной.
Мрозовский прошелся по салону, заглядывая во все углы, осматривая стены, витрины и каждую мелочь на полках. Он не поленился согнуться вдвое и заглянуть в высокую вазу на полу.
Вы разве бывали у меня раньше? спросила Тина.
Я? Нет, конечно! Впервые имею честь посетить ваш салон. Мрозовский приветливо улыбался и заглядывал в раскрытую дверь каморки. А там у вас что?
Там у меня приватный покой и мастерская. Проходите, если вам уж так любопытно. Я женщина честная, никого не прячу. Вдова я.
Что вы, пани Кшыся, я совсем не потому интересуюсь! Я так сказать в силу профессиональной привычки, сказал Мрозовский и втиснулся в каморку.
Христина пошла за ним следом. «Экий профессионал! Вот так и пропадают вещи в приличном доме», насупилась она.
Пан Мрозовский покрутил колесо на машинке, порылся в куче тряпья, принесенного утром Рузей, заглянул в ящик, выдвинутый из комода.
Что вы, прошу пана, себе позволяете! возмутилась Христина и с силой задвинула ящик обратно. Старый креденс противно скрипнул, и на пол свалилась фарфоровая собачка. От удара у собачки отвалилась голова.
Прошу пана выйти! Сейчас же! Кто дал пану право?
А кто вам принес тот шмальц? спросил он, ткнув пальцем в кучу на столе.
Прошу пана, шмальц, по другому адресу. Вам подсказать или найдёте сами, равно как и выход?
На Бога! пролаял Мрозовский. Тише, тише, пани Кшыся. Не нужно так кричать, еще услышат люди. Что они тогда скажут? Что «двуйка» в Жолкеве не умеет работать тихо?
Тина обомлела. Такой приличный с виду господин и из этой людожерской «двуйки».