Увидев, что Янек пришёл без обычного пакета с пивными банками, Влад предложил с ходу:
Чай с мятой будешь?
Шпидла поморщился, но согласился:
Давай свой чай. Только не полную кружку наливай!
Да знаю, знаю.
Янек поёрзал, устраиваясь на крепком, но не слишком-то удобном табурете, потребовал:
Теперь подробно рассказывай, что Алези тебе наговорил.
Владимир поставил чашки с заваривающимся чаем на стол, уселся. Принялся рассказывать. Закончил как раз к тому времени, когда чай приготовился. Сыпанул себе сахара в чашку, отпил, крякнул от удовольствия. Шпидла внимательно посмотрел на него. Констатировал:
Значит, француз на Лабиринт подался.
Думает он ещё.
Нет, уже надумал.
Ты почём знаешь?
У него вещи с собой были?
Ламонов подумал, кивнул.
Да, рюкзак.
Вот и помозгуй, зачем ему к тебе для разговора с рюкзаком приезжать? И потом, монорельс на Братиславу утром идёт, аэробуса ночью тоже нет. Зато челноки пассажиров для лайнера «Генезиса» как раз ночь возят. От нас возят, из Новой Москвы, в Братиславе космодрома нет.
Ламонов помедлил, соединяя доводы в одно целое. И хлопнул себя по лбу:
Точно! Это ж надо его перехватить, пока не улетел. Эх, номер виза я у него не спросил. Ничего, сейчас я в Информере найду
Он вскочил из-за стола, готовый бежать в комнату, но Шпидла остановил:
Пусть летит, раз решил. Лучше повтори, что он о Диане говорил.
Ламонов уселся на место, пожал плечами.
Да что говорил, ничего почти. Он о Марине рассказывал. А Диана сказал, что капитан не всё нам рассказала, что знала. И командиру не рассказала. Мол, он чувствует.
Шпидла помолчал. Отхлебнул чай. Ещё раз отхлебнул. И неожиданно отодвинув чашку в сторону, заявил:
Значит, и мне лететь пора.
На Лабиринт? опешил Ламонов.
Зачем мне Лабиринт? На Землю, разумеется. С Еленой Пристинской поговорить нужно, очень серьёзно и откровенно. Эх, дурака я свалял! Видел же, видел и не хотел собственным глазам верить. Думал, что бред это полнейший, невозможно такое.
Да что ты видел? совсем запутался Владимир.
Шпидла внимательно посмотрел на друга. И выдал такое, что и впрямь ничем иным, кроме бреда, быть не могло:
Дин не погибла на Горгоне. Не знаю как, но они с Еленой соединились в одно целое. Возможно, в этом и состоял эксперимент «Генезиса»? Или это побочный эффект? Для меня не важно. Главное, Елена Пристинская одновременно и Диана Арман.
Если бы Владимир в эту секунду глотал чай, то поперхнулся бы. А так у него челюсть отвисла и глаза выпучились. Опомнился он, когда Шпидла был уже в коридоре.
Янек, постой! Ламонов бросился за другом. Так ты в самом деле на Землю улетаешь?
Да, и немедленно.
А как же Катя?
А что Катя? На Новой останется, естественно.
А я?
Шпидла обернулся, окинул товарища взглядом. Улыбнулся.
А ты решай, как быть.
Что тут решать? Владимир прилетел на Новую Европу вслед за другом, чтобы не оставлять того в одиночестве. Вернуться они тоже должны вдвоём.
Седрику досталось едва ли не последнее свободное место в ракетоплане. И это было не простое везение, а двойное: во-первых, потому что досталось следующий рейс челнока планировался лишь утром, во-вторых, потому что последнее ждать, пока салон корабля заполнится пассажирами, не пришлось. Улёгся в противоперегрузочное кресло, которое тут же обволокло всего мягко и упруго, оставив снаружи только лицо, дверь салона закрылась, динамики глубоким баритоном пожелали счастливого пути, за бортом загудело, взревело, сам борт завибрировал хоть в коконе кресла это никак не ощущалось и планета провалилась куда-то вниз.
Затем грохот стих, сожранный без остатка космической пустотой. Вслед за ним исчезли и перегрузки. Кресло вздохнуло, скукожилось, принимая нормальную форму. Седрик повёл плечами, выпрямился. Огляделся.
В кормовом салоне челнока, самом объёмном, размещалось полторы сотни кресел. И все они были заняты. Цепким взглядом полицейского Алези пробежал по лицам людей. Это был не обычный пассажирский рейс: нет парочек, нет дружеских компаний, нет семейных путешественников. Нет детей, самый молодой тянет на юношу, но никак не на подростка. И все одиночки. Знакомиться друг с другом не спешат, сидят молчком. Напряжённые позы, сосредоточенные лица.
Седрик пожалел, что в ракетоплане не предусмотрены иллюминаторы. И что не додумался захватить в дорогу книжку. На голоэкране под потолком салона мелькали кадры какого-то фильма, в подголовнике кресла имелись наушники, но редко кто из пассажиров ими воспользовался. Седрику уж точно не хотелось вникать в перипетии чужих приключений. Оставалось закрыть глаза и постараться заснуть. Ночь, в конце-то концов!
Дорога до поджидавшего на орбите лайнера заняла минут сорок. Седрик, и правда, задремал. Разбудила девушка-стюардесса, появившаяся в проходе между креслами и объявившая, что лайнер «Принцесса Диана» почти заполнен, и на него перейдут пассажиры первого салона. Остальным предстоит ещё полчаса полёта до второго лайнера, «Королева Беатрисса». Седрик выругался беззвучно зачем будить, если идти пока никуда не нужно? Опять закрыл глаза. Ощутил, как вздрогнул корпус ракетоплана стыковка.
Сон снова начал обволакивать сознание, когда то же высокое контральто стюардессы громко воззвало: