Да, чего со мной только на дороге не случалось: и под колеса бросались (есть у нас категория граждан, которая этим зарабатывает, и неплохо живет, кстати. Одна бабка-камикадзе вообще решила с моей помощью на тот свет отправиться, еле затормозить успел), и на честь мою покушались! Ежели бы вы знали сколько раз, не счесть! Какие только бабы на шею не вешались!
А один раз случай и вовсе комический вышел. Парочку одну подвозил. Всю дорогу ругались, думал, машину разнесут. Догрызлись до того, что он меня за плечо хватает и на полном серьезе:
Забирай её, сил моих больше нет! Забирай и всё!
Я чуть руль из рук не выпустил, куда она мне, у меня дома Сусанночка, она у меня хоть женщина и мирная, но зачем будить зверя?
А мужик наседает:
Хочешь, говорит, сто тысяч дам! Забери только дуру!
Пассажирка в слезы, подвизгивает.
Я молчу, боюсь, что не так ляпну, тогда уже не отверчусь от подарочка.
А он глаза выпучил и голосом Левитана: «Двести Триста Четыреста»
Потом как кулаком по торпеде треснет «Миллион!»
Я за баранку вцепился, баба снова в рёв, тушь потекла, нос расширился, страшилища, такую и за два не надо
Холод по спине, а сам думаю: чем это катавасия закончится? Мужик вдруг замолк, цену больше задирать не стал, сам, видно, понял, что и на миллион баба его не тянет, а потом вижу, потихоньку стал оттаивать. Да, бабьи слезы и лёд растопят. Довез я их, значит, до места назначения, выскакиваю, к багажнику, чемодан хватаю, машину обегаю и перед мужиком ставлю, дорогу ему преграждая: чтоб не сбёг! В глаза смотрю, а сам твердо, но учтиво, как учили на тренингах, говорю:
Месье, ваш чемодан!.. И не забудьте даму!
Баба с заднего сидения выскочила, на шею к нему. Накал страстей. Тьфу, Санта-Барбара, сопли, слезы, я скорей в машину и видали меня.
Два квартала проехал, притормозил, выдохнул. И тут меня вдруг такой смех разобрал: надо же, и тут вывернулся, такие деньжищи предлагали, а я не купился! Да-а-а, что там говорить: какие бы времена ни были, какие бы предложения в мой адресе ни поступали, я с гордость могу сказать всегда оставался верен себе и своей Сусанночке.
А свинья грязь везде найдет, на какую работу её ни поставь.
Эстафета
А вообще-то, он у меня покладистый. Варвара Петровна приподнялась на подушке и бросила очередной пристальный взгляд на сидящую перед ней женщину. Женщина ей все больше и больше нравилась. Наврала про себя совсем немного, к тому же, чего греха таить, окажись Варвара Петровна на её месте, она бы, наверное, тоже скрыла подобные факты своей биографии. Эх, родственнички-родственнички, кого хочешь под монастырь подведёте
На маленьком столике возле кровати, на которой сейчас лежала Варвара Петровна, лицом вниз покоились несколько листов с подробной справкой о гостье: недвижимость, собственность, все те же родственники, кредиты, судимости (таковых не имелось), трудовой стаж и даже автомобильные штрафы короче, вся её подноготная. В наши дни, имея связи, чего только не достанешь, а у Варвары Петровны руки были ещё какие длиннющие, если была в том нужда. Если теоретически предположить, что сидящая перед ней женщина вела с кем-нибудь тайную переписку (электронную, конечно, возможно, даже любовного характера), Варвара Петровна нашла бы лазеечку и к этим сведениям. Для этого в наши дни не нужно быть семи пядей во лбу и даже не нужно быть секретным агентом, рисующим всякие пакости на вражеских сайтах, нужно сделать всего лишь один звоночек, и вся переписка в лучшем (то бишь печатном) виде будет лежать на журнальном столике. Эх, если б всё в жизни так просто решалось К имеющемуся секретному источнику Варвара Петровна обращалась крайне редко, вот и сейчас повременила. Во-первых, уже имеющаяся справка давала более чем исчерпывающий ответ касательно сидящей перед ней претендентки; во-вторых, не хотелось расширять круг лиц, посвященных в её тайну: человек слаб, знают двое знает и свинья! Не дай Бог, сболтнет лишнее, и слухи дойдут до него! К тому же хотелось что-то оставить и для себя: первое впечатление, личный контакт вещи немаловажные.
Покладистый, порой даже слишком, повторила Варвара Петровна.
Претендентка утвердительно кивнула, так, как будто уже имела возможность убедиться в том, что Петр Андреич именно такой, каким его описывают.
Ох, устала Варвара Петровна натянула до подбородка одеяло, прикрыла глаза. Этот трюк она уже проделывала не раз, и, надо сказать, многие претендентки именно на нем и срезались.
Претендентка еле слышно охнула и стала пристально рассматривать лежащую перед ней женщину, та расслабила члены и приложила максимум усилий, чтобы левое веко не дергалось. Гостья еще раз вздохнула и аккуратно поправила сползшее вниз одеяло. Пять минут, шесть, семь. Варвара Петровна, устав от неподвижной позы, пошевелилась. «Это ж надо, сидит, как мумия, не шелохнется!» Наконец, будто спящая красавица, она распахнула редкие ресницы и, как в первый раз, поглядела на сидящую рядом женщину. «Ну наконец-то, наконец светилось в её глазах, на щеках заиграл лихорадочный румянец, она довольно зашуршала одеялом. Вот и нашлась Подходящая! Достойная!»