Какая же это Дульсинея? Это Маргарита, пробормотал Энгельс. Но его никто не слышал, а если бы и слышал, то и не понял.
Тося Иванова
Аркадий Конкин не признался бы никому, почему он решил работать в Управлении городскими кладбищами. Как всегда в таких случаях, рентгеновский взгляд Надежды Степановны Кольцовой давал сбой: материнский инстинкт начальника отдела кадров щедро распространялся на всех мужчин от 20 до 25 лет. «Ой, ну куда же его пристроить, размышляла Надежда Степановна, юный, недокормленный, пальчики тоненькие». Решила, что его место в цветочном магазине кладбища 1. При заведующей Катерине Ивановне Тишкиной будет почти как под крылом самой Кольцовой: тепло, уютно и сытно. Самому Конкину было всё равно, лишь бы поближе к кладбищу. Мечтал Аркадий писателем стать, а где как не на кладбище можно прикоснуться к таким разным судьбам. А то, что информации мало всего лишь портрет, имя, даты рождения и смерти не беда. Воображение Конкина было богатым, а эпитафия на памятнике порой могла сказать больше, чем самая детальная биография.
В тот пасмурный день Тишкину было буквально не оттащить от окна: двадцать лет уже в магазине, а такой похоронной процессии еще не видела. Люди шли и шли, в основном одетые в военную форму. «Ой, смотри, генерал и ещё один, и ещё. Я даже не знала, что их у нас так много», Тишкина еле удержалась, чтобы не начать тыкать в окно пальцем.
Это полковник, а это подполковник, генерал там пока только один, неполиткорректно подправил свою начальницу Конкин.
Да, да, правильно говоришь, Аркаша. Всё-таки приятно разговаривать с грамотным человеком, мужчин Катерина Ивановна любила, позволяла многое.
В тот пасмурный день Тишкину было буквально не оттащить от окна: двадцать лет уже в магазине, а такой похоронной процессии еще не видела. Люди шли и шли, в основном одетые в военную форму. «Ой, смотри, генерал и ещё один, и ещё. Я даже не знала, что их у нас так много», Тишкина еле удержалась, чтобы не начать тыкать в окно пальцем.
Это полковник, а это подполковник, генерал там пока только один, неполиткорректно подправил свою начальницу Конкин.
Да, да, правильно говоришь, Аркаша. Всё-таки приятно разговаривать с грамотным человеком, мужчин Катерина Ивановна любила, позволяла многое.
Это же кого они хоронят? Вон венки несут, значит, у нас заказывали. Сейчас посмотрим, что мы им на лентах писали, Катерина Степановна в нетерпении стала листать книгу приёма заказов. Ага, вот нашла. От военных. «Спи спокойно, Тося, ты навсегда с нами. Стрелковый батальон». «Спи спокойно, Тося Иванова. Спасибо за живых. От солдатских матерей». Это кто же такая Тося Иванова? Не генеральша, это точно. Иначе бы написали имя-отчество, на крайний случай Антонина. А тут Тося. Значит, молодая, продолжала размышлять вслух Тишкина. Может, кухарка?
Военный повар, опять Аркадий влез со своими исправлениями.
Разведчица, вынесла вердикт Катерина Ивановна, не обращая внимания на комментарии Конкина. Спорить с заведующей было не принято, да и, как всегда, Тишкина могла любого забить своей дедукцией. Даже Аркадий не мог предложить лучшей версии. Он как-то подобрался и быстро вышел из магазина. Катерина Ивановна останавливать его не стала, поняла, куда направился молодой помощник. Раньше бы сама побежала выведать, что и как, а теперь уже авторитет не позволял.
Держась на почтительном расстоянии, Аркадий Конкин догнал процессию, когда все остановились возле выделенного участка. Военные горевали, как умели: всё больше молча, опустив голову. Кто-то стыдливо утирал слезу. И только один, молодой ещё, мужчина рыдал навзрыд. Упав на гроб, он никак не давал опустить его в яму. «Жених или муж», Аркадий почувствовал, как догадка вдруг неприятно сдавила ему сердце. Гроб был закрыт, речей не произносили так что вернулся Аркадий ни с чем.
То, что Тосе Ивановой заказали памятник, Конкин не сомневался, но заглянуть в цех на разведку Аркадий стеснялся. Стал он каждый день похаживать на участок, где захоронили Тосю. Сначала всё издали присматривался установили памятник или нет. А потом и вовсе перестал себя сдерживать: купит у себя в магазине цветы, сам букетик оформит и на могилу. Присядет рядом на скамеечке, заведёт разговор.
Конкин находил, что Тосе нравится его внимание. Она уже подавала ему разные сигналы то вдруг расцветшей ромашкой, то пушинкой, плавно опустившейся на нос. Иванов а то что именно так звали рыдавшего мужчину, Аркадий не сомневался, тоже навещал Тосю. Цветов не приносил, только горько плакал и пил. Такие моменты Аркадий переносил болезненно. Ему уже казалось странным, что в жизни Тоси был кто-то ещё.
Утром в среду Конкин уже издали понял, что на могиле Тоси что-то изменилось. Под ранними лучами солнца светился новизной камень из чёрного мрамора. Аркадий признался себе, что боялся этого дня. А вдруг Тося окажется совсем не такой, какой он её представлял, не такой красивой, тонкой, без выразительных глаз. Потом тут же отругал себя разве может человек, спасший жизни, не быть прекрасным.