«Вверху» же об этом тоже знают, но как-то неконкретно и смутно. Чиновники живут своими интересами карьерными; академики своими (тоже карьерными и научно-теоретическими). Их никто не беспокоит, не требует: немедленно создайте такие программы и методики по орфографии, чтобы выучивать большинство учеников средних школ грамотному письму! Никто не устраивает пикетов перед Академией Образования и Министерством Образования. Все тихо. Значит, все хорошо.
Они ведь живут по принципу «Нам хорошо все хорошо!». А им хорошо. Значит, все в порядке.
Практики же, как правило, не в состоянии разработать собственные программы: эта зубодробительная работа для солидных академических институтов, а не для наших перезагруженных разобщенных учителей.
Вот почему однажды допущенная довольно-таки элементарная и очевидная ошибка не исправляется годами и десятилетиями. И, поверьте, не будет исправлена в ближайшие годы пока вы работаете в школе.
Но вернемся к причинам орфографической безграмотности.
Надеюсь, вам уже понятно, что первая из них принятое в нашей массовой школе изучение орфографии в связи с морфологией, в результате чего каждая реально существующая орфографическая задача (орфограмма) дробится на множество кусочков и изучаются эти кусочки. Но ТАК научиться грамотно писать НЕВОЗМОЖНО! Так же невозможно, как невозможно научиться водить автомобиль, имея дело лишь по отдельности с колесами, мотором, кузовом и т.д., но не с автомобилем целиком.
Здесь я хочу обратить ваше внимание еще только на одно но очень любопытное следствие такого оригинального метода изучения орфографии: в школьных учебниках у нас более 60 орфограмм. В действительности же их более чем в 2 раза меньше. Получается, что в каком-то отношении школа искусственно упрощает задачу ученика, а в каком-то другом искусственно же ее усложняет.
Вторая причина орфографической безграмотности удивительно проста и банальна наши школьники очень много пишут. Не только на уроках русского языка, разумеется: вообще в школе (и дома выполняя домашние задания).
В школах США, Канады, Австралии, всех стран Западной Европы ничего подобного нет. Ученик читает параграф или (и) слушает объяснение учителя. Затем дается задание с вариантами ответа на него: нужно поставить «птичку» напротив правильного ответа. Поставить прямо в учебнике. Правда, эти учебники, мягко говоря, потолще наших но писать почти ничего не надо. Пишут они, в основном, творческие работы: тексты, которые сами сочиняют, и о том, что интересно им самим. Так что процесс письма не вызывает у них отрицательных эмоций.
У нас же школьники постоянно пишут причем, то, что им неинтересно, что очень скучно. Много механического переписывания. Упражнения по русскому языку, например, выполняются не прямо в учебниках (вставив пропущенные буквы и раскрыв скобки), а в тетрадях, для чего все упражнение приходится переписывать. Примерно таким же образом организована работа и на многих других уроках.
В результате от механического скучного писания наши школьники страшно устают и само это занятие тихо ненавидят. Да и как может быть иначе?
Но одним из результатов является как раз орфографическая безграмотность.
Дело в том, что грамотно писать может только внимательный и сосредоточенный на процессе письма человек. Нашим же школьникам, в массе своей, этот самый процесс настолько надоел, настолько опротивел, что пишут они крайне несобранно, расхлябанно, лишь бы отделаться и лепят ошибку на ошибке.
Третья причина орфографической безграмотности на уроках русского языка нет систематического тренинга орфографической зоркости. Т.е. мы не учим видеть ошибкоопасные места в слове.
Представьте себе, что ваши ученики пишут диктант и им встретилось такое предложение: «В течение многих дней неподвижно держится на речонке лед». В котором, между прочим, 56 печатных знаков (т.е. букв и пробелов между словами), при этом пробелов 8, значит букв 48. Почти 50 букв! Какие же из них проверять?
Если ученик не в состоянии мгновенно именно так! увидеть именно те места в предложении, где можно ошибиться не столько вообще можно ошибиться, всякий человек может ошибиться, а где именно он может ошибиться то он никогда не будет писать грамотно (если только он уже не пишет идеально, но о таких людях нам беспокоиться нечего).
Вообще-то здесь 5 орфограмм, 5 ошибкоопасных мест («В течение» что с «е» на конце и что с предлогом «в» раздельно; «неподвижно» слитно с НЕ; «держится» без Ь; «на речонке» с «о» после «ч» и с «е» на конце, а это две разные орфограммы). Но фактически всякий не совсем безнадежный ученик, хоть и пишет неважно, а кое-что все-таки знает, и некоторые из этих орфограмм именно для него не орфограммы («орфограммой» по определению является то, что вызывает затруднение). Например, у него нет сомнений, что «на речонке», а не «на речонки» («на речонки» это значит «на много речонок»: это множественное число), и это ему проверять не надо; и он прекрасно понимает просто слышит что «держится» без «ь», потому что с «ь» было бы «держаться».