Серый туман сник у ног кудлатой шкурой чудища. Сделалось возможно поверх лохматых волокон увидеть море, гладкое, как атлас королевского платья. Складочки волн одна за другой сминались и расправлялись под дуновением любимого ветра. Солнце сияло безупречным алмазом Ладонь по-прежнему щекотали крошечные лапки, Зоэ захотела перевести взгляд, рассмотреть то, что согрело руку и проснулась.
Аль, улыбнулась Зоэ и крепче сжала ладонь названого брата, сидящего на краю кровати. Какой был сон гадкий, но я молодец. Правда. Я не испугалась. Почти, то есть сначала даже очень, а потом ничуть.
Рядом раскатисто захохотал Кортэ, брякнул чем-то и придвинулся ближе: рыжий, крупный и такой довольный, что последние страхи растворились, сгинули. Сын тумана снова рассмеялся, щелкнул Зоэ по носу, перегнувшись через плечо Альбы и пропал, ушел. Зоэ вцепилась в руку Альбы обеими ладонями, обняла её и устроила под щекой.
Ты никого не боишься, это неправильно, вроде бы отругал нэрриха. Даже Рэй сказал, что ты непостижимо смелая. Он заходил, принес виноград и еще красную шаль. Сказал, ты поймешь.
Он сам-то как?
Вчера он мучительно бредил, сегодня вздохнул облегченно, задумчиво сообщил Альба. Шевельнул бровью. Свет мой, ведь ты не пустотопка. Утанцевала бедолагу в единый миг так, что он по сю пору от вина отказывается. Руки дрожат.
Пройдет, виновато понадеялась Зоэ.
Кортэ вымерил шагами комнату, бесцеремонно отпихнул Альбу и рухнул возле изголовья, в обычной своей грубоватой манере чертыхнулся, велел не притворяться больной и садиться. Сам бережно поддел под шею и поднял, сунул в руки чашку с крепким бараньим бульоном. Это кушанье сын тумана перенял у Эспады и находил, после доработки рецепта, наилучшим. Сегодня он наверняка сам готовил для поправки здоровья: кто бы еще накрошил столько зелени и намешал столько южных пряностей?
Это не еда, а духи, заподозрила Зоэ, принюхиваясь и чихая.
Как же! Ты пей, а не нюхай, в тон отозвался Кортэ. Я залил в Рэя две миски, он сперва булькал и вякал, но потом вспомнил, что в мире есть женщины. Так и сказал. Мы славно обсудили, что можно и нужно делать пьяному нэрриха с моим воспитанием в порту, ночью
Прекрати портить ребенка, тоном заправского папаши Альба отчитал учителя.
Ага, испортишь её, как же, снова заржал Кортэ. Немалый мешок золотишка отдал бы, чтоб глянуть, какую забористую ересь они выплясывали с Рэем под лестницей, если секретарь Изабеллы до сих пор не найден. Загулял, последний раз его видели утром в порту, с тремя девками в обнимку, во как проникся мыслями о смысле жизни Допила?
Зоэ кое-как проглотила последнюю порцию чудовищно жирного бульона, похожего на сплошное топленое сало. Кивнула, едва сдержав рвотный позыв. Отдышалась и жалобно глянула на Кортэ, веселого и безжалостного. Рыжий уже приготовил новую чашку, заметил интерес во взгляде больной и кивнул: да, это вкусности, присланные послом Алькема. С чего бы послу грузить сладкое в емкости, похожие на бочки, а не на чашечки, Зоэ даже и не пыталась сообразить. Она жевала, облизывалась и чувствовала себя счастливой. Ярким золотым днем набивать брюхо впрок, да при двух нэрриха, да в знакомой комнате это так надежно, так обычно и основательно-мирно, что хотелось продлить удовольствие.
Чувствуя себя липкой и сладкой с головы до пят, облизывая пальцы, капая медом на одеяло, Зоэ жевала, давилась, хватала новые куски, кивала смешному в своей суетливости Альбе, предлагала тащить шербет и мороженое, того и другого побольше.
Лопнешь, робко упрекнул безотказный «папаша».
Ло-опну, блаженно прижмурилась Зоэ, вспоминая иной и не менее прекрасный день, когда она, спасенная Ноттэ утопленница, сидела в каюте «Гарды», лучшего люгера всей Эндэры. И первый раз за свою жизнь была сыта. Мне еще Ноттэ так говорил, а я не лопнула! Я вместительная, Зоэ похлопала себя по животу и рассмеялась, ощущая жар сытости и головокружение счастья. Аль, как там дело с лошадкой?
Три синяка, ссадина и вот, след от хлыста, вздохнул нэрриха. Это меня маэстранте, назвал уродом и проклятием для коней.
Ты угощал лепешкой?
Ах, да, еще укус, криво усмехнулся Альба, отдернул манжет и показал руку.
По носу бей, привычно предложил Кортэ, покосившись на крупный синюшный след зубов. Как ты допустил? Ты нэрриха, значит, ты быстрее. Пусть боится.
По носу бей, привычно предложил Кортэ, покосившись на крупный синюшный след зубов. Как ты допустил? Ты нэрриха, значит, ты быстрее. Пусть боится.
Лошадь бить хлыстом хвостатым из-за собственной ошибки? виновато вздохнул Альба и спрятал укус под тканью.
В комнату без шума скользнул дон Вико, словно отозвавшийся на мысль о люгере. В необычной для этого громогласного и непререкаемого моряка манере огляделся и плотно прикрыл дверь, кивнув спутнику, которого оставил в коридоре стеречь покой. От порога Вико прошел к кровати и бросил на столик у изголовья связку сушеной рыбы.
Для безделья, пояснил он Зоэ, пристраиваясь на стуле. Самое то, жевать да облизываться. И вкусно, и опять же вроде занятие, хотя бы и для зубов Альба, не сочтите за труд, постойте у оконца, дует, штора вон как ходит.