Когда она уже начала петь, вы сказали мне, чтобы я не вздумал провожать ее после концерта. Хотели остаться с ней наедине?
Хотел.
Для чего?
Проводить ее до театра.
Чтобы поговорить о чем-то важном?
Свечников пожал плечами и не ответил.
У вас в редакции есть Виктор Осипов, литконсультант, сменил тему Караваев. Редактор возражал против его кандидатуры, но вы были за. Почему?
Некому было вести литературный кружок.
А не потому, что он тоже состоял в партии эсеров?
Первый раз слышу.
Знакомы с его творчеством?
Кое-что читал.
Вот одно произведение. Взгляните.
Караваев вынул из своей папки, развернул и протянул Свечникову газету «Освобождение России» от 11 мая 1919 года. На первой полосе красным карандашом отчеркнуто было стихотворение «Разговор солнца с морем». Внизу указывалось имя автора: В. О-в.
Про кортик Колчака слыхали? поинтересовался Караваев.
Нет.
Когда в семнадцатом году революционные черноморские моряки приказали Колчаку сдать оружие, он выбросил свой адмиральский кортик за борт.
В первых строчках рисовалась благостная картина Черного моря, дремлющего под солнечными лучами, затем следовал растянутый на полдесятка четверостиший монолог солнца, в котором оно скрупулезно перечисляло морю свои к нему благодеяния: его живительные лучи согревают воду, позволяют плодиться рыбам, дельфинам, черепахам и морским птицам, питают водоросли и кораллы, взращивают жемчужины в раковинах.
Кораллов и жемчуга в Черном море нет, заметил Свечников. Черепахи, по-моему, тоже не водятся.
Большой талант имеет право пренебречь низкой правдой жизни, усмехнулся Нейман.
Свечников стал читать дальше.
Напомнив морю о своих перед ним заслугах, солнце потребовало ответной благодарности:
Справедливо будет, море,
Коль отдашь за это мне
То сокровище, что скрыто
В твоей синей глубине.
Море мгновенно сообразило, о чем речь. Ответ его был вежлив, но непреклонен:
Всё отдам тебе, светило,
Рыб, кораллы, жемчуга.
Не отдам тебе лишь кортик
Адмирала Колчака!
Неизвестно еще, Осипов это или нет, сказал Свечников.
Он, заверил Караваев. Многие правые эсеры сотрудничали с Колчаком. Допустим, вы этого не знали, но вот еще один факт. Выступая на выпуске пехкурсов, вы говорили, будто пятиконечную звезду, символ братства рабочих пяти континентов, мы, коммунисты, позаимствовали у эсперантистов, только перекрасили из зеленого в красный. Говорили?
Ну, говорил.
И зачем врали?
Я не врал. Три года назад Крыленко предложил, и Ленин принял.
Какой Крыленко? Нарком юстиции?
Да, он бывший эсперантист.
Откуда такие сведения?
Не знаю. Все знают.
Кто все? За одну эту пропаганду на вас можно дело заводить, а вы еще со шляхтой переписываетесь. Нет, скажете?
Свечников понял, что имеется в виду, и терпеливо объяснил, что клуб «Эсперо» состоит в переписке с рядом зарубежных эсперанто-клубов, лично он писал в варшавский клуб «Зелена гвязда». Содержание письма призыв к эсперантистам с родины доктора Заменгофа бороться за прекращение интервенции против Советской России.
Кто, спросил Нейман, у вас главный?
Военврач Сикорский. Нового председателя правления будем выбирать через неделю.
И кто кандидаты?
Сикорский, Варанкин и я.
А как у вас организована переписка?
В централизованном порядке. Письмо не может быть сдано на почту без клубной печати. Текст пишется в двух экземплярах, копия остается в архиве.
Что изображено на печати?
Звезда в круге и надпись эсперо.
Письмо на эсперанто с такой печатью обнаружено при обыске на петроградской квартире Алферьева, сообщил Нейман.
Он слез с подоконника, достал из караваевской папки несколько листков с блеклой машинописью и подал Свечникову.
Страницы густо пестрели нарисованными от руки чернильными звездочками. Повторяясь внизу, под чертой, они отсылали к сочинениям Заменгофа, где, видимо, подтверждалась мысль автора, не способная двигаться дальше без этих подпорок.
У вас в клубе есть пишущая машинка с латинским шрифтом?
Нет. Ищем.
Странно И о чем здесь говорится?
Вопрос чисто теоретический. Обсуждаются правила передачи на эсперанто русских и польских имен собственных.
Верно, признал Нейман. В Питере мне сказали то же самое.
Проверочку мне устроили?
Служба такая. Это может быть шифр?
Вряд ли.
Вас не удивляет, что письмо без подписи?
Если оно отправлено через клуб, подпись необязательна. Достаточно печати. Она свидетельствует, что в письме выражено общее мнение членов клуба.
У кого хранится печать?
У Сикорского.
В копии, которая остается в архиве, имя автора указывается?
Как правило, да.
Это письмо лежало в конверте с обратным адресом клуба «Амикаро». Знаете такой?
Да, петроградский клуб слепых эсперантистов.
Оттуда его и переслали Алферьеву. Когда-то Алферьев вел там кружок мелодекламации, он бывший артист. К сожалению, клуб этот уже не существует, все его активные члены не пережили двух последних зим. Кто из них переправил Алферьеву письмо, установить не удалось. В Питере наши сотрудники допросили Казарозу, она заявила, что о муже ничего не знает, они расстались еще осенью. Соседи показали, что он с ней не жил. Мы ей поверили и вдруг узнаём, что она засобиралась в гастрольную поездку на Урал, хотя больше года перед этим нигде не выступала. Других известных артистов в труппе нет, гонорар обещали на месте выдать продуктами. Это, конечно, неплохо, но не крупой же она соблазнилась! Похоже, ее привлек маршрут поездки.