Опрос о присоединении Крыма можно было бы считать разовой пропагандистской акцией и рассматривать его только в таком смысле, если бы не внезапное возвращение Путина к этой идее в самом конце 2015 года. Тогда возникла дилемма: или подписать с Украиной договор о снабжении Крыма электричеством, прописав в нем требуемое украинской стороной указание на юридическую принадлежность Крыма Украине, или отказаться от любых закупок электроэнергии в Украине, обрекая население Крыма на определенные проблемы с энергоснабжением в ближайшие несколько месяцев минимум. Путин однозначно дал понять, что он против подписания договора на украинских условиях, но взять на себя ответственность за неизбежные бытовые трудности жителей злосчастного полуострова не захотел, предложив «узнать мнение людей». В самый разгар праздников, вечером 31 декабря и днем 1 января все тот же ВЦИОМ провел телефонный опрос жителей Крыма. Как сообщается, были опрошены 2 525 человек на всей территории полуострова и 500 человек в городе Севастополе. «6,18% поддержали контракт в украинской версии, 93,2 не поддерживают заключение контракта», заявил гендиректор ВЦИОМа Валерий Федоров. Отвечая на второй вопрос, 94% жителей Крыма заявили, что готовы к временным трудностям, связанным с неподписанием контракта с Украиной, 5,4% не готовы. Нет смысла обсуждать, какие на самом деле настроения в Крыму и что бы было, если бы вдруг выяснилось, что жители Крыма не хотят терпеть постоянные перебои с электричеством. Важно другое: если во всероссийском крымском опросе 2014 года Путин зафиксировал всенародную поддержку присоединения Крыма, то с помощью новогоднего опроса он добился возложения ответственности за проблемы с электричеством на плечи тех, кого эти проблемы прежде всего коснутся. В условиях ухудшения экономического положения в России эта технология может оказаться весьма востребованной: любое непопулярное решение, так или иначе ухудшающее жизнь людей, можно проводить через очередной опрос общественного мнения, тем самым возлагая ответственность за принимаемые в кремлевских кабинетах решения на все население страны или, в крайнем случае, на социологов.
Демократия это прежде всего тщательное соблюдение процедур. По сути, не так важно, о прямой демократии идет речь или о представительной. Любая демократия может считаться работающей только в том случае, если население имеет возможность не только поддержать какое-то решение, но и имеет рычаги для его отмены. Без обратной связи демократия превращается в профанацию, ширму для произвола. Поэтому постоянное проведение российской властью всевозможных социологических опросов и публикациях их данных вовсе не приближает общество к прямой демократии, а совсем наоборот позволяет навязывать людям позицию власти, как поддерживаемую большинством, а потом еще и использовать опросы как замену юридически значимых процедур демократии.
Несмотря на то, что у нас, жителей России, с демократией все очень плохо, позволю себе последнее замечание: угрозу демократии, тем более в её прямой форме, несут не хакеры, не злонамеренные экстремисты и уж тем более не технологические новшества вроде evoting. Главная угроза для любой демократии это чиновники, которые получив власть демократическим путем стремятся удержать её в руках всеми возможными способами. Во всяком случае, если история постсоветской России чему-то учит, то только этому: ни Ельцин, ни Путин не захотели отдать полученную власть в положенный срок, а механизмов заставить их это сделать не нашлось отсюда корень всех наших бед.
Возжигатели царских лампад
Статья опубликована в 4002 газеты «Ведомости» от 27.01.20163
Ближайшие годы неизбежно будут наполнены аллюзиями на события вековой давности. Революция 1917 г. все еще не стала в России историей, и недавние выступления Владимира Путина с критикой в адрес Владимира Ленина и возникшая по их поводу полемика лишь доказывают это.
О Ленине еще многое будет сказано в следующем году, когда так или иначе придется отмечать 100летие его триумфа. Но в 1916м Ленина в России мало кто знал. Знаковой и роковой фигурой 1916 г. был Григорий Ефимович РаспутинНовых, 46 летний крестьянин Тобольской губернии, носивший диковинный придворный титул «возжигателя царских лампад» и игравший непонятную для общества роль при императорской семье.
Реальная роль Распутина при дворе и масштабы его влияния на принимаемые решения, судя по всему, сильно преувеличивались критиками царизма. Тем не менее для недовольных Николаем кругов и придворных, и умеренно оппозиционных, и радикальных именно он стал символом всех происходящих со страной несчастий, всех неудачных кадровых решений и общей атмосферы кризиса последних месяцев царизма. Распутин нарочито народен, архаичен, брутален, окружен сомнительными личностями совершенно неадекватен окружающему его европейскому Петербургу. По своему происхождению и настроениям ему скорее место в глубоком подполье, во главе хлыстовской секты, но он трагичным образом близок к самодержцу, а тот не хочет порвать эту связь даже вопреки постоянным докладам органов безопасности о творимых Распутиным бесчинствах и его участии в различных махинациях. Царь методично рвет отношения с теми в своем окружении, кто высказывается о Распутине негативно, и поощряет тех, кто находит способ приблизиться к «старцу». По сути, отношение к Распутину в 1916 г. стало ключевым вопросом в российской политике.