Фёдор Крашенинников - Политические дневники. 2016 год в статьях и колонках стр 2.

Российские муляжи «прямой демократии»

Проблема любой современной диктатуры  поиск оснований для своей легитимности. В 21 веке даже самым антидемократическим режимам так или иначе приходится апеллировать к народной поддержке.

В России одним из способов манифестировать близость власти к народу без проведения демократических процедур стали социологические опросы. Современное общество приучено доверять опросам или, во всяком случае, постоянно получать информацию об их результатах, подразумевая, что получает объективную информацию о самом себе. На этом и строится технология манипулирования: данные опросов можно воспринимать как объективные только тогда, когда общество получает равный доступ к разным точкам зрения, а в современной России общество целенаправленно и последовательно подвергается воздействию изощренной многослойной пропаганды, поэтому результаты опросов не просто предсказуемы, они де-факто запрограммированы ею. Собственно, только этим и объясняются фантастические рейтинги Путина  если по всем СМИ его восхваляют 24 часа в сутки, то кого же еще опрашиваемые россияне должны называть как самого влиятельного и популярного? Постоянная трансляция обществу данных опросов создают замкнутый круг: снова и снова узнавая, что все вокруг поддерживают и одобряют политику Путина, опрашиваемые воспроизводят услышанное во время следующих опросов. Постоянно критикуя современную западную демократию, российская власть пытается представить себя как более совершенную и близкую к народу форму демократии. Например, в статье «Опыт прямой демократии», опубликованной в газете «Известия» 2 января 2016 года близкий к Кремлю политолог Андрей Чадаев пишет: «Выборы, то есть ситуация, когда народ реализует своё конституционное право верховного суверена власти, проходят лишь раз в несколько лет  современная динамика жизни требует обсуждения и принятия важных решений гораздо чаще. Ранее организовать большую общегражданскую дискуссию по тому или иному актуальному вопросу было сложно технически  развитие средств цифровой коммуникации сняло этот барьер, открыв дорогу к практической реализации идей прямой демократии, до того считавшихся полуутопическими». Казалось бы, все верно. Но как же представляет себе «прямую демократию» путинский пропагандист Чадаев? Где пролегает дорога к ней? Читаем статью дальше и находим разъяснение: «Путинская Россия  это система с постоянно усиливающимся контуром прямой демократии, где социологический инструментарий служит непрерывным, функционирующим в недельном такте средством прямой коммуникации власти со страной. И, кроме социологии, все время появляются дополнительные механизмы  начиная от института общественных палат и заканчивая феноменом ОНФ». Цинизм этой формулы поистине потрясает.

Вопреки обсуждаемым в мире моделям «прямой демократии», вопреки потрясающему и широко известному опыту Швейцарии, где политическая система более всего приближена к реализации принципов прямого народовластия, «прямой демократией» в России предлагается считать перманентные социологические опросы, заказываемые властью и проводимые лояльными ей структурами! Хуже того, инструментами «прямой демократии» объявляются еще и пресловутые «общественные палаты», формируемые исполнительной властью из подручных активистов на основании личной преданности и созданный Путиным «Народный фронт», которые вообще не имеет никакого понятного юридического статуса.

Возможно, Чадаев выражает только свое мнение и ничего больше, но поворот от использования опросов в пропаганде к подмене ими референдумов и плебисцитов произошел еще в марте 2014 года, в разгар событий вокруг Крыма. Тогда две влиятельные социологических службы, ВЦИОМ и ФОМ, провели совместный телефонный опрос жителей России относительно ситуации в Крыму. В исследовании приняли участие 48,59 тысячи респондентов из всех регионов страны. 91,4 процентов опрошенных, согласно этому опросу, поддержали присоединение Крыма к России. Несмотря на то, что речь шла о принципиальном вопросе, никаких юридически значимых попыток зафиксировать позицию граждан России по крымской проблеме сделано не было. Это важно помнить всем тем, кто, вслед за путинской пропагандой, тиражирует миф об общей ответственности всех граждан России за этот позорный инцидент: решение об аннексии Крыма принимали Путин и его окружение, а за позицию всего населения России выдали социологический опрос, который заведомо не имеет никакого юридического значения.

Возможно, Чадаев выражает только свое мнение и ничего больше, но поворот от использования опросов в пропаганде к подмене ими референдумов и плебисцитов произошел еще в марте 2014 года, в разгар событий вокруг Крыма. Тогда две влиятельные социологических службы, ВЦИОМ и ФОМ, провели совместный телефонный опрос жителей России относительно ситуации в Крыму. В исследовании приняли участие 48,59 тысячи респондентов из всех регионов страны. 91,4 процентов опрошенных, согласно этому опросу, поддержали присоединение Крыма к России. Несмотря на то, что речь шла о принципиальном вопросе, никаких юридически значимых попыток зафиксировать позицию граждан России по крымской проблеме сделано не было. Это важно помнить всем тем, кто, вслед за путинской пропагандой, тиражирует миф об общей ответственности всех граждан России за этот позорный инцидент: решение об аннексии Крыма принимали Путин и его окружение, а за позицию всего населения России выдали социологический опрос, который заведомо не имеет никакого юридического значения.