Маринка Сухачёва всех больше нравилась ему в классе. У неё были чёрные настоящие кудри, и под носом красовалась небольшая родинка, которая придавала ей особую пикантность. Некоторые учителя называли её ягодкой. Она действительно была похожа на неё, особенно тогда, когда поверх ученической формы надевала кофты ярких тонов. Маринка сама пересела к Толику за парту в конце зимы и постоянно угощала его сушёными бананами и коржиками. Но классный руководитель, заметив эту перемену, пересадил их на прежние места, подсадив к ним отстающих ребят. Вся их дружба заключалась только в школе. Вне стен школы они из-за занятости почти не встречались.
Это было в восьмом классе, они с Сухачёвой были дежурными и остались после уроков убирать класс. Не заметно он скинул перед Мариной с парты на пол учебник истории, из которого выпали вырезки артисток и женщин из модных журналов.
Сухачёва быстро подняла пачку с пола и с любопытством начала разглядывать женщин, некоторые из которых были полуобнажённые.
Ничего хорошего, фыркнула она, я не хуже их.
Может ты и лучше, но ты свою красоту, как монашка носишь под школьной формой, сказал ей Толик, а на физкультуру ты не ходишь, опасаешься, свои музыкальные пальчики повредить. Поэтому сопоставить с ними я тебя не могу, заложил он картинки, обратно в учебник истории.
Хм, подумаешь мне красавицы. Я вырасту, и меня будут печатать в журналах и показывать по телевизору, она взяла швабру и засунула её в дверную ручку так, что из коридора невозможно было открыть дверь в класс.
У Толика ёкнуло сердце, и голова приятно закружилась от предчувствия, что Маринка пай девочка может сейчас изобразить что то неожиданное и экстравагантное.
Сухачёва после того, как прикрыла дверь, подошла к парте открыла учебник истории и спросила:
Какая женщина, тебе всех больше нравится, выбирай?
Толик не раздумывая, выбрал Софию Лорен обтянутую в чёрный корсет.
Вот она, самая что ни наесть лучшая, дрожащим голосом произнёс он.
Большеротая с длиной шеей, и неправильной формой черепа, сделала она заключение, если её постричь наголо, то её голова будет похожа на яйцо или финик, но актриса она хорошая, хоть самая и вульгарная.
Нормальная голова и должна быть похожа на яйцо, а не на тыкву, сказал Толик, а то, что у неё роли такие похабные, так за это её и любят мужчины и ненавидят женщины, которым не дано быть такой, как она. От неё исходит сказочное обаяние и необъяснимая загадочность. Она смела в своих ролях, за все эти её божественные качества, я её обожаю.
Он перевел взгляд на Сухачёву и продолжил:
Ты Маринка красивая девчонка, как и твои смоляные кудри, но ты зажатая и не можешь быть такой раскованной, как Нинка Плеханова. Хоть тебе родители и купили такой же кожаный портфель, как у неё, вы всё равно два больших различия между собой, как ты за ней не тянись. Почему к ней все мальчишки и липнут, а не к тебе.
Это я зажатая? вспыхнула она, смотри Толя, мои ноги не хуже, чем у твоей Софии и Плехановой?
Она высоко задрала подол школьный формы и повернулась к Толику, задом показав ему сформировавшие уже не детские ножки, облачённые в капроновые чулки и чёрные маленькие трусики, облегающие на её миниатюрной попке. Не отпуская рук от подола формы, Марина близко подошла к Толику и неумело поцеловала его в губы. От чего Толик немного смутился, но быстро взял себя в руки:
Маринка, а ты целоваться не умеешь, сказал он.
А я кроме родителей и своего плюшевого мишки ни кого в жизни не целовала, а ты с кем-нибудь, целовался? спросила она.
И не раз, меня одна взрослая девчонка ещё в двенадцать лет научила этому приятному искусству, после чего он посмотрел в окно и, убедившись, что они не доступны взорам посторонних глаз, прижал крепко её к своей груди. Она тяжело задышала и закрыла глаза. Он понял, что Марине сделалось приятно, и поцеловал её в засос. Она отпустила руки от подола и обвила его шею. Толик почувствовал вкус сушёных бананов на её губах и жаркое полыхание горящего лица.
Ты меня научишь так целоваться? спросила она, когда Толик оторвался от её губ.
Хоть сейчас, тяжело задышал Магистратов.
Нет, сейчас я не могу, я вся горю, она приложила свои ладони к лицу. И место неподходящее для обучения, отказалась Марина. Давай завтра после уроков приходи ко мне, и мы продолжим эту приятную и нужную науку, только никому не рассказывай? предупредила она его.
Ты что Марина за кого ты меня принимаешь? Я же понимаю, что о таких вещах дозволено знать, только двоим, тебе и мне, не смотря ей в глаза, ответил он.
Но на самом деле ему хотелось поцеловать в это время её ещё несколько раз, и он вновь потянулся к её губам.
Магистратов, только быстро меня поцелуй, а то нас могут здесь застукать, тогда позор на всю школу будет. Из комсомола обязательно выгонят и вместо аттестата нам выдадут волчьи билеты.
Я согласен на волчий билет, лишь бы тебя целовать ежедневно, с хрипотцой в голосе сказал он и вновь впился в её губы.
Толик вновь почувствовал, её пахнущие бананами губы и после того, как поцеловал её, он не хотел выпускать Маринку из своих объятий и прижался своей щекой к её лицу. Он ощутил прикосновение её длинных ресниц, которые учащённо щекотали его лицо.