«Они всю траву вытопчут».
Но доктор Голдовски, отключаясь, бросил:
«Полагаю, что силовую защиту оранжереи можно снять».
Стармех изумленно уставился на капитана: «А если они (он подразумевал под ними гостей) разбредутся по кораблю? Мало нам мышей?»
«А кстати, что там с мышами?» выдохнул Поляков.
«Это вовсе не мыши», ответила фрау Ерсэль.
«Как вас понимать, тайтай?»
«Это одна мышь».
«Клоны?»
Стармех возмутился: «Как это одна? Я ловлю их каждый день. Их много!»
«И все же, возразила фрау Ерсэль, это всего лишь одна особь».
«Но я лично выловил их три десятка!»
Фрау Ерсэль кивнула. Слова стармеха ничего не меняли. Генетический анализ указывал на единственность появившихся на борту мышей.
Я тоже не понимал. Почему доктор Голдовски не заинтересовался экипажем пропавшего Модуля? И что значит «фантомная память»? Я ведь отчетливо видел отца, слышал его слова. «Ой, мне бы темные очки, заглядывала в его глаза черноволосая спутница. Мне бы сейчас волосы собрать в хвостик и балахонку какую-нить старую с кедами» Почему ксенопсихолог Вероника не сочла нужным проявить хоть какой-то интерес к этой, как они выразились, «фантомной памяти»?
Я тоже не понимал. Почему доктор Голдовски не заинтересовался экипажем пропавшего Модуля? И что значит «фантомная память»? Я ведь отчетливо видел отца, слышал его слова. «Ой, мне бы темные очки, заглядывала в его глаза черноволосая спутница. Мне бы сейчас волосы собрать в хвостик и балахонку какую-нить старую с кедами» Почему ксенопсихолог Вероника не сочла нужным проявить хоть какой-то интерес к этой, как они выразились, «фантомной памяти»?
«Где пиво?»
Непрошенные гости хотели пива!
«Загляните в морозильник!»
«Вы бы его еще в дефлегматор залили!»
Отец щурился.
Взгляд казался усталым.
А черноволосую спутницу я вспомнил.
Тогда, в клубе Славы, она держалась несколько в стороне, по крайней мере я не помнил, чтобы она что-нибудь говорила. А звали ее Аннор. Я слышал, как отец в оранжерее объяснял ей: «оболочка с нейтринной звезды слетает в доли секунды Да это так Все пространство космоса, милый друг, как содранными скальпами, замусорено газовыми оболочками»
«Какой ужасный фэншуй!»
тета
Вито Цаппи (32 года, старший техник).
Бортовое время 21:30.
Результаты тестирования:
Что вы думаете о морали?
Усложнения ей не на пользу.
Легко уживаетесь с самим собой?
Если поступки не противоречат желаниям.
Скучаете по Земле? Мучают вас воспоминания?
Скорее, сны, тайтай. Я в них хромаю. Мысленно, конечно. Боюсь, что люди «Железного Драйдена» решат, что мне досталось меньше, чем следовало.
Но мы на «Уззе»!
Это не отменяет снов.
Вы хорошо знали капитана Стеклова?
Служил с ним на прогулочном судне «Лебедь». Транспортировка туристов, всего лишь. Капитан «Лебедя» Эжен Дюммель был профессионалом с безупречным послужным списком, но в космосе никто не гарантирован от приступов «синдрома пустоты». Кажется, вы занимались этим синдромом, тайтай? На полпути к Луне капитан Дюммель приказал пассажирам срочно улечься в аварийные криокамеры. Понятно, кое-кто воспротивился. Замечу, что в официальном отчете, тайтай, смерть капитана Дюммеля рассматривалась как самоубийство.
Но стрелял Стеклов?
Не буду оспаривать. Он был первым помощником Дюммеля.
Почему случившееся на «Лебеде» не помешало капитану Стеклову возглавить экипаж Модуля?
Умение вовремя сделать выбор в космонавтике всегда приветствуется.
Какие сны вас мучают, Вито?
Это один и тот же сон. Всегда один и тот же сон. Я проваливаюсь в него как в пещь огненную.
И никаких исключений?
Никаких!
Что вам снится?
Скудоумный пейзаж, тайтай. Как на западном берегу Красного моря. Голые оплавленные камни. А я в шортах и босиком. И голова непокрыта.
Не пытались навернуть рубашку на голову?
Наверное, я боюсь Там, в своем сне, я всего боюсь Говорю же, я там, во сне, даже хромаю. Лучше страдать под палящим солнцем, чем снова оказаться в руках террористов. Я там бреду один под палящим солнцем, и все вокруг выжжено. Даже возникающие вдали домики кажутся раскаленными. У меня мозг вскипает!