«Дыни с арбузами, небось, гниют под солнцем. Хлопок, поди, окрасил поля в белоснежный цвет. Колос ржаной, чай, шелестит по ночам. Покос на носу. А я тут фашиста, словно зайца из кустов, выжидаю».
И вдруг замаячит на мушке фриц. Котелок на голове, гармошка во рту. Стреляй, не хочу!
Не наааш, шепчет Деда винтовке. Сдружились они с ней. А с кем ещё общаться, если часами лежишь, не шевелясь, а вокруг лишь смрад да комары? Не наааш.
И вдруг замаячит на мушке фриц. Котелок на голове, гармошка во рту. Стреляй, не хочу!
Не наааш, шепчет Деда винтовке. Сдружились они с ней. А с кем ещё общаться, если часами лежишь, не шевелясь, а вокруг лишь смрад да комары? Не наааш.
В рядовых немцев стрелять не велено. Велено беречь патроны. Вот и выискивает Деда чёрные кресты штурмбаннфюреров. Выжидает. Выцеливает. Вычёркивает сплошь офицеров.
А годы спустя спросят его невзначай, сколько ж фрицов он отстрелял. А Деда глянет им в упор, будто на мушку берёт, и холод по спине. Он ведь правоверный, хоть и советский, мусульманин. Задумается тяжко о деяниях, пригорюнится малость, затем нахмурившись, отчеканит грозно:
«Не надо об этом. НЕ НАДО».
Не Надо. История Вторая
Самолёт готовился к взлёту. 91-летний генерал армии в отставке Гареев Махмут Ахметович расположился в эконом-классе. Тем же рейсом, но уже бизнес-классом, летел молодой человек, менеджер нефтегазовой компании.
Менеджер, приметив ветерана, вскочил с места и направился к старику. Привёл он его за руку в бизнес класс, да и усадил на своё место. Снял с него тяжёлый китель, увешанный орденами Победы: четыре «Красного Знамени», три «Красной Звезды», «Ленина», «Невского», «Отечественной войны» и «За заслуги» III степени. Награды теснились и звенели в унисон. Уважил старика молодой человек. Даже обувь с него снял. Приспустил спинку кресла. Накрыл одеялом. Прикрыл иллюминатор и, собрав свои вещи, ушёл в эконом-класс на его место.
Всё вроде бы правильно, всё верно. Да вот только на посадке у трапа не пустили старика через VIP зону пройти, минуя огромную очередь. Дескать, сервис этот платный, и платить надобно заранее. А стоит проход этот совсем недешёво.
Человек этот в своей жизни прошёл немало зон, причём смертельных. Рисковал и заплатил многим. Но видимо недостаточно заплатил, коли по VIP зоне пройти не позволили. Опять вступился менеджер за старика, уже и платить собирался, да оборвал его старик:
Нет, сынок, спасибо, НЕ НАДО.
Фронтовик поправил фуражку, застегнул пуговицы кителя, поднял свой чемодан, выпрямил плечи и маршальской походкой направился на выход эконом-класса. Там, в толпе молодых и беспечных, он и исчез, как исчезали все герои.
И только изредка где-то очень далеко можно было всё ещё услышать угасающий звон то ли боевых медалей, то ли церковных колоколов.
Не Надо. История Третья
В маленьком книжном магазине «Княгиня», что у метро Горького, произошла перепалка между двумя стариками. Эльза Рихардовна, хозяйка магазина, мне шепотом пояснила, что эти двое фронтовики, орденоносцы, к тому же заядлые спорщики. А спорят они везде и о всяком, что, так или иначе, касается ВОВ: о неточностях в «Воспоминаниях» Жукова, о мнимой необходимости открытия Второго Фронта, о готовности Третьего рейха к войне на два, а то и на три фронта и др.
А сейчас, как выяснилось, не поделили они полное собрание сочинений товарища Сталина в 18 томах. Книги эти были, мягко говоря, не совсем в хорошем состоянии и к тому же стоили недёшево. Тем не менее, спор разгорался не на шутку:
Иосиф Виссарионович уже давно куплен, хрипел тот, что опирался на трость, хотя сейчас он ей как шашкой махал над головой. Я Эльзе залог оставлял ещё месяц назад.
Ты, безбожник, отвечал ему второй, знай же, что товарищ Сталин никогда никому не продавался. Он и сына-то родимого на генерала Паулюса менять не стал, а ты его, видите ли, купил! цеплялся он за слова, крепко сжимая под мышкой старую шахматную доску.
А Сталин-то тебе зачем, слепой? Ты же очками своими разбитыми ферзя от короля не отличишь, как же ты их читать собираешься, а? орал первый, тыкая своей тростью в ветхие книжки, что на верхней полке выстроились.
Не твоё это дело, хромой. Сам, небось, тоже не шибко зрячий. А в шахматах я тебя и без ферзя зашахую, понял?
В общем, сошлись они на том, что сыграют три партии в шахматы, кто победит тому и Сталин. Я и ещё несколько зевак, сгорая от любопытства, чем это всё закончится, естественно последовали за ними. А закончилось всё тем, что книги достались тому, кто живо тростью махал. Ветеран, что в очках был, и вправду зевнул Ферзя и дважды сдал партию.
И всё же скажи-ка ты мне, уже спокойно пакуя свои честно выигранные книги, докучал победитель своего извечного оппонента, зачем тебе они, а? У тебя же пенсия, небось, аккурат на хлеб и лекарства?
Старик подумал с минуту, протёр свои очки и, ещё сильнее прижав свои шахматы, признался:
Понимаешь, я вот встану утречком ранёхонько, включу свет в комнате, гляну на эти книжки, потрогаю их, и на душе легко-то как станется.
Тут старик, что аккуратно паковал фолиант в сумки, вдруг замер. Оглядел он каждую книжонку. Потрогал их. Призадумался. Ну и решил уступить их товарищу по фронту: