«Смею Вам, Зиночка, заметить» или «Позвольте с Вами не согласиться», начинал он. Изысканное выражение это всегда заканчивалось одним: «но я бы, будь я на Вашем месте, начал бы уже задумываться о душе».
Зиночка тоже имела на это заготовку:
Ты не можешь! говорила она тоном, будто уличила Тёму в нечестной игре, использовании допинга и применении запрещенного приема. Обычно, если словесная битва могучих интеллектуалов «Утра» заканчивалась этими словами, обеим сторонам засчитывали техническую ничью.
Наблюдать же за схватками собиралось все «Утро» и часть театралов. Иногда аудитория разражалась бурными аплодисментами, иногда же, что бывало гораздо чаще, заливистым смехом. В любом случае, участники выходили ближе к рампе и кланялись. Но так как все находились на работе, то и схватки происходили в рабочем ритме. Люди входили и выходили, сами участники прерывались иногда, а если встречались в коридоре, перебрасывались отдельными фразами.
Если выигрывал Тёма, Зиночка говорила:
Я тебе это припомню.
На что Тёма добивал лежащую:
Вы, наверное, таблетки для памяти принимаете? Конечно, в Вашем возрасте это естественно. Вам же сейчас, кажется, тридцать девять уже, да?
Эх говорила Зиночка и качала головой.
Ежели же в перепалке вперёд выходила Зинаида Ивановна (именно что не Зиночка, а Зинаида Ивановна), она добивала противника тоньше и умнее она с женским (полным ещё и материнской любви) сердцем всё ему прощала.
От небесного света, исходившего от неё в этот момент, Тёма плевался, закрывался, но не мог убежать, и таял, как какая-нибудь частица сахара от воды или снеговик по весне. Он ещё мог скривиться и сказать, что это всё «ужасно пошло», но ему уже никто не верил, и на счёт Зинаиды Ивановны поступали соответствующие баллы.
И только сторонний наблюдатель, не участвовавший в жизни Дворца, мог сказать, что Зиночка и Тёма ругались как уже много лет прожившие в добром браке супруги.
4
У Лиды отвалился каблук. Он коварно отлетел в самое неподходящее для этого время, когда Лида, так и не успев заехать домой, мчалась прямо с работы на ужин к Сергею. Вот уже двадцать минут Лида сидела в прокуренном грязном вагончике, гордо именуемом «Мастерская. Срочный ремонт обуви», грызла ногти и переживала. «Он, наверное, думает: Вот какая неконкретная. Вернее, непунктуальная. Прийти-то вовремя не может. Волнуется, наверное. Оно, конечно, женщине положено опаздывать на свидание, но не на час же. И ужин, небось, стынет. Интересно, он что приготовил?»
Лицо кавказской национальности стучало молотком по сапожкам Лиды, бросая томные взгляды на белокурую, босую красавицу. Взгляды красноречивые, говорящие о многом. Хотя взгляды эти отнюдь не помешали «лицу» содрать с неё сорок целковых. С сожалением Лида подала сапожных дел мастеру 50 рублей и с удовольствием взяла 10 рублей сдачи.
Лучше, чэм новие будут бэгать! гордо произнес кавказец.
А гарантийный срок есть? Лида была девушкой практичной, несмотря на страшную спешку.
Для вас всу жизнь! осклабился сапожник.
Спасибо. До свидания.
До нових встрэчь! Ответ мастера настораживал, но Лиде было абсолютно некогда, и через пять минут она уже сговаривалась о цене с хмурым таксистом, упорно не желавшим сбавлять ни червонца! Ехали ещё минут двадцать, и Лида чувствовала, что сердце её стучит всё сильнее, а в животе образуется большой кусок льда. Лида очень волновалась.
Микрорайон «Восточный», где проживал и Серёжа, и жила сама Лидочка, строили сумасшедшие. Дома стояли, как попало, нумерация на них вырисовывалась совершенно беспорядочно, а названия улиц говорили о том, что жили здесь люди, во многом похожие на тех, кто дома эти строил: «Энтузиастов», «Альтруистов», «Оптимистов» и пр., и пр. Создавалось впечатление, что какой-то огромный малыш разбросал кубики, а потом пришли маленькие люди, поселились в кубиках и дали им названия и номера. Так, наобум. Сергей имел прописку по адресу улица Альтруистов, 10851.
Запыхавшаяся Лида кулачком постучала в дверь, потом заметила кнопку звонка и робко позвонила. Дверь открылась. На пороге стоял Сергей в ослепительно белой рубашке и ситцевом застиранном фартучке в жёлтый горошек.
Лидочка! Как я рад! Проходите, пожалуйста. А я курицу с лимоном запекаю. Вы едите курицу?
Ем, лаконично ответила Лида и вдруг почувствовала острый голод. Простите, Серёжа, я задержалась на работе. Столько дел
Запыхавшаяся Лида кулачком постучала в дверь, потом заметила кнопку звонка и робко позвонила. Дверь открылась. На пороге стоял Сергей в ослепительно белой рубашке и ситцевом застиранном фартучке в жёлтый горошек.
Лидочка! Как я рад! Проходите, пожалуйста. А я курицу с лимоном запекаю. Вы едите курицу?
Ем, лаконично ответила Лида и вдруг почувствовала острый голод. Простите, Серёжа, я задержалась на работе. Столько дел
Что вы, Лидочка! Я готов ждать вас сколько нужно! Хоть всю жизнь Что же вы стоите? Идёмте в комнату, И повёл гостью осматривать квартирку.
Квартирка была небольшой, что Лиду несколько озадачило, но очень милой, чему Лида несказанно обрадовалась. Квартирка была из разряда тех, где всё как дома. У окна стоял маленький изящный столик, сервированный на двоих. Горели свечи.