И вот однажды, Захар Ильич в очередном споре дошел, что называется, до наивысшей точки кипения и разошелся так, что той же ночью, с двумя огромными сумками давно припасенного пороха, рюкзаком войлока, и инструментами в карманах, никем не замеченный, прокрался на Ивановскую площадь, подобрался к Царь-пушке, набил ствол порохом, утрамбовал войлочный пыж, механической дрелью высверлил запальное отверстие, приладил запальный шнур и понял, что совершенно не позаботился о снаряде!
И тут, как на грех, показался милицейский патруль, заметивший странное движение возле исторического памятника.
С этого момента сам Захар Ильич плохо помнит, зачем такое сделал вроде как в состоянии аффекта, он подпалил запальный шнур, а сам нырнул в чрево пушки
В общем, что тут сказать? Теория Захара Ильича начисто оправдалась: обогнувши земной шар, он прибыл к месту старта именно в то самое место, где, по правилам, должен был находится канонир. И если бы таковой действительно там стоял, то Захар Ильич непременно врезался бы ему прямехонько в затылок.
К счастью, полет Захара Ильича занял довольно приличное время, так что когда тот вернулся к пункту назначения, прошло несколько дней и зеваки, сбежавшиеся на чудовищный грохот, к тому моменту уже разошлись. Поэтому никто не пострадал, но и, своего рода, подвиг Захара Ильича остался незамеченным.
Но как бы там ни было, Захар Ильич осуществил мечту детства и доказал, хотя бы самому себе, свою остроумную баллистическую теорию.
Без обмана
Петра Сергеевича с утра не было дома.
Он сам об этом всем рассказывал. Подходил к первому попавшемуся гражданину, хватал его за плечи и, глядя в глаза с каким-то укором, говорил:
А ведь меня сегодня с утра не было дома! Представляете?
Поскольку гражданин видел Петра Сергеевича первый раз в жизни, то сразу же терялся и начинал чувствовать некоторое замешательство. А Петр Сергеевич, меж тем, сочувственно хлопал гражданина по плечу, и добавлял:
Ну, ничего, любезнейший не расстраивайтесь. Зайдете в другой раз!
После чего оставивши гражданина в легком ступоре, быстрым шагом удалялся.
И таким образом за довольно короткий промежуток времени Петр Сергеевич умудрился озадачить с полсотни граждан, прежде чем его, наконец, поймали и вернули обратно в лечебницу.
Так что, как видите, он не лукавил его действительно с утра не было дома. И не только с утра, а уже довольно давно.
Известная планета
Давайте, Дмитрий Евгеньевич, представим себе эдакую гипотетическую планету, на которой обитают безголовые люди. Ну, к примеру, рот у них имеется на животе, глаза, нос и уши на груди. А вместо мозга некий орган, посылающий необходимые импульсы организму. Причем программа в этот орган заложена изначально, со времен возникновения на планете людей, и передается потомкам по наследству, не претерпевая никаких изменений. Грубо говоря набор функций, необходимых для поддержания жизнедеятельности организма, размножения, удовлетворения каких-нибудь частных потребностей и сохранения популяции. То есть такой стабильный мир людей, которым мозг, в общем-то, и ни к чему. Представили?
Чего же тут представлять? Я определенно знаю, о какой планете вы толкуете, уважаемый Валентин Петрович!
Черт
Белиберда
(посвящается Св. Илии Тверскому)
Михаил Петрович с Иваном Фомичом сидели на кухне, выпивали, закусывали и, не шибко досаждая соседям, вели дружественные беседы. При этом Михаил Петрович норовил заехать в ухо Ивану Фомичу, в то время, как тот рассчитывал попасть Михаилу Петровичу в глаз, или на худой конец в челюсть.
Михаил Петрович с Иваном Фомичом сидели на кухне, выпивали, закусывали и, не шибко досаждая соседям, вели дружественные беседы. При этом Михаил Петрович норовил заехать в ухо Ивану Фомичу, в то время, как тот рассчитывал попасть Михаилу Петровичу в глаз, или на худой конец в челюсть.
Когда кому-нибудь из них удавалось совершить задуманное, они весело крякали и выпивали еще по стопке. А поскольку выпивки было полно, то к концу попойки их лица производили неизгладимое впечатление.
Но речь, собственно, не о них. А о бескрайнем снежном поле, по которому, весело смеясь, играя в догонялки, бегали пушистые зайчики.
Когда какой-нибудь зайчик догонял другого, то радостно бил его серебряным копытцем в рыльце и, заливаясь от смеха, убегал. Теперь водил догнанный зайчишка с выбитыми зубками.
Но речь, конечно, не о зайчиках. А о том, как дед Елизар ловил рыбу дырявым валенком.
Он набивал валенок манной кашей и, привязавши к нему свой атласный пояс, забрасывал валенок в бурную горную реку, протекающую через изумрудные альпийские луга.
И тот час вся речная рыба, учуяв запах каши, устремлялась в валенок. А кому не хватало места, усаживались по верх.
И тогда дед Елизар тянул за пояс, и ловко выбрасывал валенок с богатым уловом на изумрудную траву лугов.
Но вскоре вся рыба в реке кончилась, и дед Елизар отправился рыбачить на море.
А в это самое время, на вершине самой высокой в мире горы, сидел полосатый человек. Глядя с этой умопомрачительной высоты на мир, он качал рогатой головой и, сплевывая звенящими звездами, бормотал себе под луновидный нос: