Солнце уже садилось, когда зазвонил телефон.
Здравствуйте, центр «Ла Нинна», сказал я.
На том конце провода маленькая девочка сказала:
Я нашла больного ежа. Вы можете ему помочь?
Привозите его как можно скорее.
София, так звали девочку, попросила маму рассказать мне по громкой связи, что произошло.
Мы гуляли у реки и увидели на гравийной дороге вдоль тропинки, по которой шли, но немного подальше, ежа. Он не шевелился. София помчалась ему на помощь, как на крыльях. Но по дороге ехала машина, большой внедорожник. Мы остановились, испугались и велели ей отойти в сторону. Но в ответ она только встала перед ежиком и подняла руки с раскрытыми ладонями, чтобы водитель машины остановился. Это нужно было видеть такая маленькая, но решительная девочка перед тем джипом.
О, представляю! София, ты герой, воскликнул я.
Они хотели раздавить его! сказала девочка тонким голоском маленького негодующего ангела.
Раздавить его? повторил я обескураженно, не веря.
Да. А я его защитила.
Поступок этой маленькой девочки покорил мое сердце. Меня тронули ее храбрость, быстрота реакции, непосредственность.
Ее мать продолжила.
Парень за рулем ударил по тормозам. Машина остановилась в нескольких метрах от моей дочери. Водитель опустил стекла и закричал в ярости: «Ты о чем думаешь, зачем выскочила на середину дороги?»
София снова вмешалась.
Я сказала ему, что там лежало животное, которое не могло двигаться. И он закричал в ответ: «Ты что, не видишь, оно полумертвое?» А я ответила: «Ну и что? Раз он умирает, можно давить его своими большими широкими колесами? Дайте мне хотя бы передвинуть его, а потом можете ехать». В это время подошли мама и папа, и они помогли мне перенести ежа на обочину дороги.
Я внимательно слушал историю, одновременно представляя всю сцену у себя в голове, и нашел утешение в этой маленькой девочке, давшей отпор взрослым, всем своим сердцем защитившей беззащитное создание. Посыл Софии был большим, со всей непосредственностью и искренностью ее чувств.
Дети с присущей им простотой могут научить тех из нас, кто забыл или никогда не хотел учиться. Тех, кому не знакомо сострадание.
И я почувствовал, что, возможно, моя вера в лучший мир не была иллюзией.
Мир без жестокости и безразличия.
«Алло, доктор? Вы здесь? Вы меня слышите?» «Да-да, я здесь! Извини, София, я задумался на секунду. Я слушаю». «Доктор, вы можете спасти этого ежа?» «Я сделаю для него все, что могу. Я вас жду».
Они приехали чуть позже, через столько времени, сколько требовалось на неблизкую дорогу. Когда я открыл дверь, увидел всю семью. Впереди стояла София. Девочка около восьми лет. Светлые локоны и сапфировые глаза, большие, как озера. В ее руках была коробка, а в коробке еж. Приветственная улыбка сошла с моего лица, как только я его увидел: грязный лоскуток, с трудом борющийся за последние секунды своей жизни.
Я тщательно его осмотрел. Минуты шли, и София не спускала с меня своих голубых глаз. В то время как я старался не поднимать своих глаз, чтобы девочка не увидела в них горькую правду.
Все серьезно? Вы можете его спасти? спросила она внезапно.
Я тщательно его осмотрел. Минуты шли, и София не спускала с меня своих голубых глаз. В то время как я старался не поднимать своих глаз, чтобы девочка не увидела в них горькую правду.
Все серьезно? Вы можете его спасти? спросила она внезапно.
Ее голос звенел у меня в ушах. Я должен был ответить. Я не хотел огорчать ее, как не хотел, чтобы ее поступок выглядел напрасным. Но я не мог лгать.
Случай тяжелый, но я сделаю все, что от меня зависит, сказал я.
День подходил к концу, и родители Софии сказали, что им пора уезжать. Я проводил их до двери и вниз по ступеням. Они уже подошли к машине, когда София воскликнула: «Одну секунду, пожалуйста!» И побежала. Не оставалось ничего, кроме как идти за ней. Я смотрел, как она ласково гладила ежика. Никто не осмеливался нарушить воцарившееся молчание. По-прежнему не говоря ни слова, девочка посмотрела на меня своими огромными глазами цвета моря, заглядывая мне в душу.
Ты можешь идти, София. Не беспокойся. Я позвоню тебе завтра, сказал я, мысленно уже подбирая слова для следующего дня, которые не слишком ее ранят.
Они уехали, и я остался один на один с умирающим ежом. У него были многочисленные тяжелые повреждения, один глаз ослеп, передняя лапа была покалечена. Я желал спасти его любой ценой, потому что речь шла о чувствах и усилиях Софии. Но еще и ради него: он смог выжить в природе, по крайней мере, до сих пор, несмотря на серьезные недостатки травмы глаза и лапы у него появились раньше, они были старыми и уже зажившими.
Задача казалась невыполнимой.
Всю ночь я ухаживал за пациентом, часы отмечал звон с соседней колокольни. Я применил несколько разных способов лечения, но не увидел ни малейших улучшений. Около пяти утра я понял, что перепробовал все. Я укрыл ежа одеялом и накрыл коробку полотенцем с одной стороны, чтобы подступающий рассвет не побеспокоил его. Потом я поставил коробку у подножия кровати, чтобы ежик не оставался один.
Несмотря на его шумное и измученное дыхание, похожее на предсмертные хрипы, я спал как убитый. Я вымотался. Вскочил ото сна через два или три часа. Сел в кровати и понял, что в комнате было совсем тихо. Слишком тихо. Это напряженное дыхание, отдававшееся у меня в ушах и в сердце, прекратилось.