Ну так вот, услышал я эту историю еще в конце девяностых. Открыли тогда где-то в Москве гей-клуб. Клуб не афишировал свою деятельность, но все знали это типа «Голубая устрица». Просуществовал клуб некоторое время, и прознали о нем гопники и всякая такая шпана, для которой гомики, как сыр для мультяшного героя «Ссыыыр!». Встретить гомика, набить ему рожу святое дело!
Тут еще ведь как двойное удовольствие, ты и показываешь, какой настоящий пацан, раз наказываешь гомиков, а еще просто приятно самоутвердиться, набив рожу беззащитному извращенцу. Развлечение не хуже, а то и лучше других! Ну, вот и стали эти гопники буквально дежурить у клуба, время от времени нарушая целостность и здоровье его посетителей и клубного персонала. Ну буквально проходу не давали!
Неизвестно, кто подсказал гомикам (впрочем, определение «нетрадиционная ориентация» не подразумевает синонимом «отсутствие ума»), но они взяли и наняли охрану клубу из представителей «девятки», тех, кого так радостно искоренил из рядов КГБ многажды проклятый Бакатин. Всего несколько человек четверо, если не изменяет память. Не больше. За свои услуги «девяточники» брали довольно-таки недешево.
Первая же стычка охраны с гопниками закончилась плачевно. Само собой для гопников. Их просто уничтожили. Сломанные руки, ноги, носы, отбитые внутренности. Через неделю гопники обходили клуб буквально за версту. А ребята из «девятки» были такие незаметные, такие серенькие, такие невидные ни тебе массивных плеч, ни громадных кулачищ. Люди, как люди. Не выделяющиеся из толпы. Серые личности.
Ну, так вот: эти двое были копией парней из службы охраны. Оба чуть выше среднего роста, оба сухощавые, крепкие, спортивные. И незаметные, как их начальник. Серые костюмы, серые глаза как будто их отлили по одному лекалу. Кстати, это как-то туповато. Как в той истории с московской Олимпиадой, когда всем агентам КГБ выдали одинаковые серые гэдээровские костюмы. А эти были одинаковые «серые» люди.
Может быть, вы позволите нам войти, и тогда мы объясним цель нашего визита? предложил собеседник, и я отошел в сторону, сделав приглашающий жест. Покочевряжился, ну и хватит лицо сохранил, «отомстил» за невежливость, да и будет. Ну да, я всегда раздражаюсь, когда меня отрывают от работы. Когда «прет», каждый, кто выбивает из колеи, становится едва ли не врагом! Хочется дать пинка или кинуть чашку в башку, как Леонов-Король в «Обыкновенном чуде»: «Вишь, что делаю?! А не я в этом виноват!»
Мы прошли в гостиную (в квартире три комнаты, но называется она двухкомнатной, ибо считаются только спальни), я оседлал стул, повернув его спинкой к пришельцам, и, скрестив руки на этой самой спинке, уставился на гостей, не собираясь первым начинать разговор и тем облегчать им задачу. Какую задачу? Да откуда же я знаю, какую. А на стул я так сел специально старый фокус, уберегающий от неприятных неожиданностей. Спинка стула уже защита.
Симонов если его фамилия и вправду «Симонов», в чем я очень сомневаюсь подошел к дивану, уселся на него, закинув ногу на ногу, сцепил пальцы рук в замок и положил перед собой, откинувшись на диванную спинку. Двое «охранников» остались стоять у выхода, неподвижные, как бронзовые статуи. Умеют ждать, точно.
Вы бы присели, ребята! предложил я, указав на два стула у стены. А то как-то не по себе, когда вы торчите у входа. Ощущение такое, будто я арестован, а вы только и ждете команды, чтобы надеть на меня наручники.
А есть за что? спросил Симонов, кивая своим спутникам. Те тут же шагнули к стульям и уселись, глядя на меня бесцветными рыбьими глазами.
А это уж вам виднее! усмехнулся я, наблюдая за «гостями». Я за собой никакой вины не чувствую.
Это хорошо. Раз не чувствуете, значит, ее, наверное, и нет? снова как-то бесцветно-неопределенно спросил собеседник.
Слушайте, хватит играть словами! слегка рассердился я, чувствуя, что меня переиграли в словесном поединке. Хватит казуистики! Говорите, зачем пришли, да я усядусь работать! Вы меня от дела оторвали!
Вот как? слегка демонстративно удивился Симонов. Я думал, вы лежите на диване, пьете виски и почиваете на лаврах! Ну как же бандитов победили, книга имеет успех и даже в соревнованиях по рестлингу поучаствовали, да как! На всю страну показали! И на соседние страны даже в Канаде и Мексике смотрели! Шум до небес! Скажите, а вы вообще знаете, кто с вами был на этих соревнованиях? Тот, с кем вы пришли?
Мой секретарь? Рон его звать. А что? усмехнулся я и тут же попытался перехватить инициативу в свои руки. Хотите меня предостеречь? Рассказать, что он работает на ЦРУ, а я, наивный такой албанец, ни о чем не догадываюсь и сам плыву в руки зарубежных спецслужб? Так, что ли?
Так! не удивился Симонов. А почему албанец? Вы имеете какие-то дела с албанцами?
Это выражение такое, досадливо сморщился я. Типа наивный селянин. Неважно. Это все, что вы хотели мне сказать?
Симонов раскрыл рот, собираясь ответить, но тут нарисовался следующий персонаж Нестеров. Побритый, причесанный, в белой рубашке и брюках, он выглядел вполне прилично, и от него почти не пахло застарелым перегаром зубы почистил, точно. А сегодня утром еще не успел поддать, так что не пахло и свежачком. Если бы не бледный цвет лица, как у человека, долго находившегося в больничной палате, можно было бы и не понять, что человек находится в длительном и тяжелом запое.